Что ждет Беларусь в ближайшие пять лет?

В ближайшие полгода мирных переговоров по Украине не будет. Беларусь имеет шанс на демократию в следующие шесть лет, в то время как будущее России остается туманным. «Наша Ніва» расспросила специального докладчика ООН по ситуации с правами человека в Беларуси Нилса Мужниекса о его взгляде на будущее нашего региона.

«Я был бы очень удивлён, если бы в первой половине года мы увидели движение в сторону переговоров»

— И Россия, и Украина всё чаще говорят о будущих переговорах. Возможно ли, что они состоятся в 2025 году?

— Маловероятно. Трамп будет настаивать на этом, и у него есть много рычагов, чтобы подтолкнуть украинцев к переговорам. Но я пока не вижу, как эти переговоры могут привести к чему-то продуктивному. Они могут состояться, но мне трудно представить, что они закончатся каким-то результатом.

— Почему? В чём главная причина, по которой это трудно представить?

— Я не вижу, чтобы Россия изменила свои военные цели, которые включают уничтожение Украины, аннексию большой части её территории, полную демилитаризацию Украины и изоляцию её от Запада, не допуская её вступления в НАТО и ЕС. И я не вижу, чтобы украинцы были готовы капитулировать. Это, по существу, то, чего Россия требует от Украины. Многие вещи зависят от военной помощи, которую получает Украина. На данный момент администрация Байдена обеспечила Украину значительным количеством военного оборудования, которого хватит на шесть месяцев. Поэтому я был бы очень удивлён, если бы в первой половине 2025 года мы увидели настоящее движение в сторону переговоров.


Вторая половина года — пока открытая книга. Это зависит от действий новой американской администрации. А также от того, смогут ли европейские страны объединиться и продолжать обеспечивать Украину финансированием и вооружением.

— Лукашенко, очевидно, хочет участвовать в возможных переговорах. Как вы думаете, будет ли он приглашён к столу?

— Путину, наверно, хотелось бы, чтобы Лукашенко был за столом переговоров, так как это был бы ещё один голос, который повторял бы его позицию. Но я не вижу причин, почему Украина или Запад хотели бы видеть там Лукашенко. Прежде всего, это только легитимизировало бы его статус и позицию. Также, я думаю, многие помнят, чем закончились Минские соглашения, и не захотят повторения. Поэтому я был бы очень удивлён, если бы Лукашенко участвовал в этих переговорах.



— Как сейчас на Западе воспринимают Лукашенко? Изменилось ли что-нибудь после его последних амнистий политзаключённых?

— Пока не произойдёт массовое освобождение большого количества политзаключённых, я не думаю, что это привлечёт серьёзное внимание Запада. Лукашенко хорошо знает, что нужно сделать, чтобы Запад воспринял его шаги серьёзно, — освободить подавляющее большинство, если не всех, политзаключённых, прекратить манипуляции с миграцией и дистанцироваться от Путина в войне.

— Есть ли у вас контакты с белорусскими властями?

— Я писал им и выразил желание взаимодействовать и посетить Беларусь. Я бы поехал в Беларусь при определённых условиях, но пока ответа от них я не получил.

— Просили ли вы разрешения посетить белорусских политзаключённых? Ведь о некоторых из них уже почти два года нет никакой информации.

— Нет. Первый запрос был просто на посещение Беларуси. Но я думаю, что для любого успешного визита в Беларусь мне необходимо иметь доступ к людям и местам, в том числе к политзаключённым, особенно тем, кто находится в заключении без связи — это и есть моё главное условие.

Прогноз для Беларуси и России на пять лет

— Что с Беларусью? Станет ли она демократичной за пять лет?

— Я, безусловно, надеюсь, что в ближайшие три-шесть лет откроется окно возможностей для перемен. Это одна из причин, почему я занял должность спецдокладчика, так как считаю, что за этот период — возможная продолжительность моего мандата — может произойти многое.

Я думаю, что война в Украине каким-то образом закончится за этот период, и это отразится на Беларуси. Экономическая ситуация также может привести к политическим изменениям, создавая окно возможностей для продвижения прав человека, и я хочу быть частью этого процесса.

— А есть ли шанс на демократию в России?

— Думаю, есть шанс на изменения, но не обязательно в демократическом направлении. Многое зависит от исхода войны в Украине и её внутриполитических последствий для России. Страна, в которой нет механизма передачи власти и где происходят системные, широкомасштабные нарушения прав человека, может быть очень уязвимой.

Это не обязательно означает, что из этого вырастет демократия — это может привести к продолжительному периоду нестабильности, когда возникают очаги демократии и очаги самого жестокого авторитаризма. Беларусь не такая большая и разнообразная, поэтому я не вижу таких вариантов там.

— И последний вопрос. Можно ли победить автократию демократическими методами?

— Я думаю, что автократия чаще всего побеждает сама себя. Она не побеждается извне — её побеждают изнутри, так как она репрессивная, неэффективная и не имеет поддержки людей, которых она якобы защищает.

Она основана на лжи, и когда эта ложь раскрывается и становится возможной альтернатива, большинство людей выбирает именно её. Внешний мир не будет играть главную роль в изменениях в автократиях — это сделают люди внутри этих режимов. Внешний мир может только поддерживать их, особенно диаспора может оказывать значительную помощь.

Справочно

Нилс Мужниекс — латвийский политолог и правозащитник. Он работал в латвийском правительстве и был комиссаром по правам человека в Совете Европы. С ноября 2024 года занимает должность специального докладчика ООН по правам человека в Беларуси. Он изучал отношения между Россией и Латвией.