Азаренок с фальшивым долларом

Вчера Азаренок сжег доллар. Правда, всего один. Вспомнилась довлатовская история о надписи возле стенда в провинциальном краеведческом музее: «Личные вещи партизана Боснюка: пуля из его черепа и гвоздь, которым он ранил фашиста». И фирменное довлатовское резюме: «Широко жил партизан Боснюк!»

Буквально две недели назад мы с приятелями заключили пари, достигнет ли к Новому году доллар отметки в 3,5 рубля. Оказалось, никакого Нового года дожидаться не пришлось. Долларом за 3,5 можно было насладиться уже во вторник, а к четвергу и вовсе – 3,59. Гриша Азаренок тут же побежал в обменник, купил доллар и публично сжег, чтобы продемонстрировать изобилие долларов и отсутствие паники. А чего только один сжег, Гриша? Широко жил партизан Боснюк, и на сотню денег не хватило? Или сотню предпочел на всякий случай спрятать в кубышку, к другим таким же симпатичным зеленым бумажкам?

А я сразу же после истории с Боснюком вспомнила обвал рубля в 2011 году. Я тогда сидела под домашним арестом с двумя кагэбэшниками в квартире. Они по инструкции обязаны были 24 часа находиться вдвоем, но весной почему-то забегали и начали по очереди отлучаться. Оказалось, пока один несет вахту, второй бегает по обменникам. Потом меняются. Вечерами они обсуждали, что делать в ситуации, когда рубль летит вниз с такой скоростью, что его не догнать. Строили планы: нужно, говорили они, сейчас немедленно брать рублевые кредиты. К осени эта сумма уменьшится вдвое, судя по курсу доллара, и платить по кредиту придется копейки – эти бумажки, именуемые национальной валютой, будут стоить всего ничего, а сумма в кредитном договоре останется прежней.


В то самое время мой муж Андрей Санников сидел в СИЗО КГБ, и однажды его вызвал начальник тюрьмы и начал аккуратно спрашивать: а какой у вас прогноз насчет курса белорусского рубля к концу года? Андрей отвечал: а прибавляйте по сто рублей к курсу доллара за каждый день нашей отсидки, вот и будет вам курс. К слову, так оно и вышло. Если в январе 2011 года доллар стоил три тысячи неденоминированных рублей, то в мае в обменниках он стоил около пяти тысяч, а на черном рынке – больше шести тысяч. Впрочем, в обменниках доллара все равно не было – ни по какому курсу. Очереди с ночи, номерки на руках, переклички, дежурства у дверей банка на принесенной из дома табуреточке – все это белорусы пережили весной, летом, осенью того года.

Если кто-то вдруг, опасаясь продавать валюту с рук, заходил в банк, чтобы законопослушно обменять ее на рубли, вокруг этого человека начинало сужаться кольцо – люди, сидевшие на скамейках или стоявшие у стен, приближались, чтобы клиент гарантированно не передумал и не ушел. Кто окажется ближе – тот и рванет к окошечку кассы после сдавшего валюту. Менял на черном рынке искать, впрочем, тоже не приходилось: достаточно было достать купюру где угодно – на заправке, в парикмахерской, в кафе – и спросить, где тут ближайший обменник. Сотрудники тут же говорили: «А зачем вам обменник? Мы сами поменяем вам валюту по лучшему курсу!» В крупнейшем в то время медицинском центре Минска был составлен график отпусков, и первоочередное право купить доллары у пациента, желающего расплатиться валютой, было у того, кому раньше всех идти в отпуск. А очереди за пылесосами и холодильниками, чтобы хотя бы куда-нибудь пристроить эти на глазах обесценивающиеся бумажки, помнят, думаю, все, кто жил в то время в Беларуси.

Осенью 2011 года доллар стоил уже 8680 рублей, и даже тогдашняя глава Нацбанка Надежда Ермакова признала, что девальвация в течение года составила 189 процентов. Рубль трясся, как припадочный, еще несколько лет, а в конце 2014 года в один день подешевел на 30 процентов. И только в 2015 году, когда тюремные стены покинул последний тогдашний политзаключенный Николай Статкевич, ситуация на валютном рынке стабилизировалась – казалось даже, что уже окончательно. Но оказалось, что до новой волны репрессий.

Так что не от санкций, не от инвестиций, не от объемов экспорта и импорта зависит курс доллара, а от политзаключенных. Есть в Беларуси политзеки – нет финансовой стабильности, и рубль летит в тартарары. Нет политзеков – есть надежда, что кризисы останутся в прошлом. И это настолько прямая, ничем не замаскированная связь, что не замечать ее могут только «альтернативно одаренные» вроде Гриши Азаренка.

Кстати, если честно, я не верю, что Азаренок сжег настоящий доллар. Подозреваю, что все-таки фальшивый: жадность не позволила бы ему сжечь настоящую, живую, дорогую зеленую купюру стоимостью целых три с половиной рубля. Причем эта купюра, как полотно Пикассо, становится дороже с каждым днем. Так что наверняка это бэтэшные дизайнеры всю ночь над компьютером и принтером вахту стояли, пока не получилось похоже на оригинал. Жги дальше, Гриша.