«Cатанистский ритуал». Бывший член комиссии рассказал, как в Беларуси фальсифицируют выборы
На 26 января в Беларуси запланированы очередные президентские выборы. До Нового года мы узнаем, кому поручат подыгрывать Лукашенко в спектакле политической конкуренции версии-2025. Однако главное действие выборов — подсчет голосов — останется таким, каким его увидел в 2020 году Виталий.
«Наша Ніва» поговорила с Виталием, который был членом избирательной комиссии как на парламентских, так и на президентских выборах. А также с Дмитрием, который неоднократно был наблюдателем и пытался заявить о себе на выборах в парламент. Они лично видели, как в Беларуси фальсифицируются результаты голосования. (Мы не называем их настоящие имена в целях безопасности).
Дмитрий был наблюдателем на парламентских выборах-2012, а также увидел избирательную систему изнутри как кандидат в депутаты в 2016-м.
Во время своей работы в качестве наблюдателя на досрочных выборах Дмитрий фиксировал вбросы бюллетеней.
{banner_news_show}
Еще один наш собеседник Виталий был членом избирательной комиссии как на парламентских, так и на президентских выборах. Опции отказаться для себя он не видел, потому что работал на руководящей должности и его «сильно попросили». Он отмечает, что всегда прежде всего руководству — председателю и его заместителю в комиссии — было очень важно показать приемлемый уровень явки.
Дополнительное доказательство фальсификаций Дмитрий и его товарищи однажды получили после проведенного ими эксперимента.
Одним из главных элементов этого идеального преступления Дмитрий называет созависимые отношения всех его участников.
Виталий рассказывает, что на выборах 2020 года им просто заранее принесли протокол с результатами голосования на подпись — за несколько часов до закрытия участков. Правда, тогда он не сразу понял, что ему дают подписать: «все были на стрессе».
Действовать таким образом руководству пришлось потому, что явка на тех президентских выборах была большая, с вбросами было бы сложно, поскольку бюллетеней на всех не хватило бы.
При этом процесс построен так, что при любой осечке виноваты будут не начальники и ЦИК, а простые учителя, рядовые солдаты фальсификации.
Дмитрий отмечает, что даже сам процесс подсчета голосов в Беларуси сразу демонстрирует аномальность выборов:
Понятно, что о возможности следить за этим ритуалом и тем более контролировать его, когда ты независимый наблюдатель, давно нет и речи.
В целом, на участках может происходить что угодно, замечают собеседники. А что вы, так сказать, сделаете?
«Когда я, снова же, был кандидатом в депутаты, то зашел на один из участков в Колядичах: попросить копию досрочного протокола, что разрешено мне по закону. И там вообще никого не было — бери и делай, что хочешь. Представляю, что происходит в каком-то условном сельсовете, где людям на выборы все равно, где нет никаких наблюдателей и все делается чисто для птички», — комментирует Дмитрий.
При всей подготовленности и наработанности машины фальсификаций 2020 год показал, что и в такой системе возможны сбои.
Виталий добавляет, что на выборах 2020 года на его участке за Тихановскую в итоговый день проголосовало в несколько раз больше — два или три, по визуальной оценке стопок, которые он успел увидеть.
«Наша Ніва» поговорила с Виталием, который был членом избирательной комиссии как на парламентских, так и на президентских выборах. А также с Дмитрием, который неоднократно был наблюдателем и пытался заявить о себе на выборах в парламент. Они лично видели, как в Беларуси фальсифицируются результаты голосования. (Мы не называем их настоящие имена в целях безопасности).
Идеальное преступление
Дмитрий был наблюдателем на парламентских выборах-2012, а также увидел избирательную систему изнутри как кандидат в депутаты в 2016-м.
Во время своей работы в качестве наблюдателя на досрочных выборах Дмитрий фиксировал вбросы бюллетеней.
«Никогда цифры по количеству проголосовавших у наблюдателей не сходились. Доходило до абсурда: однажды на досрочных выборах за один день якобы проголосовало около 400 человек. Я разделил это количество на время работы участка, и выходило, что при такой цифре должен был бы идти бесконечный поток избирателей.
На досрочном голосовании нет полного состава избирательной комисии (там всего один-два человека), а также имеет значение скорость самого процесса голосования: нужно прийти на участок, проверить паспортные данные, проголосовать и так далее. Короче, 400 человек за день просто не могли проголосовать там физически».
На досрочном голосовании нет полного состава избирательной комисии (там всего один-два человека), а также имеет значение скорость самого процесса голосования: нужно прийти на участок, проверить паспортные данные, проголосовать и так далее. Короче, 400 человек за день просто не могли проголосовать там физически».
{banner_news_show}
Еще один наш собеседник Виталий был членом избирательной комиссии как на парламентских, так и на президентских выборах. Опции отказаться для себя он не видел, потому что работал на руководящей должности и его «сильно попросили». Он отмечает, что всегда прежде всего руководству — председателю и его заместителю в комиссии — было очень важно показать приемлемый уровень явки.
«Для этого бюллетени просто вбрасывались. Я сам видел, как с десяток бумажек на досрочном голосовании вкинули в урну, в тот момент, когда на участке не было никого постороннего. При этом все вокруг восприняли это как норму — просто так делалось не первый раз. Победил тогда провластный кандидат, конечно».
Дополнительное доказательство фальсификаций Дмитрий и его товарищи однажды получили после проведенного ими эксперимента.
«Почему-то на местных выборах почти никогда не было тех, кто проголосовал против всех. Или испорченных бюллетеней, но так просто не бывает. Всегда где-то будет какая-то ошибка. И вот целенаправленно с одного из участков, где проживали мои коллеги, мы вынесли свои бюллетени. Три бюллетеня с подписями комиссии оказались у нас на руках. Но в итоговом протоколе все сходилось так, будто они не исчезли».
Созависимые отношения членов комиссий
Одним из главных элементов этого идеального преступления Дмитрий называет созависимые отношения всех его участников.
«В схеме основные люди — это председатель комиссии и его заместитель (или секретарь). Чаще в их число попадают как раз выгодополучатели от режима Лукашенко. Они понимают, что нарушают закон, но для них важна победа Лукашенко. Они — костяк режима и фальсификационной системы. А остальные зависят от них, потому что являются прямыми или косвенными подчиненными. В сумме все просто хотят выслужиться и сохранить свои места.
Под конец основного дня голосования секретарь или сам председатель может попросить каждого члена комиссии подписать чистый бланк протокола, мотивируя это тем, что «ты раньше пойдешь домой, к детям». Конечно, никакие документы нельзя подписывать вслепую, даже если это предлагает твой начальник, с которым у вас хорошие отношения. Но по результату это так и работает».
Под конец основного дня голосования секретарь или сам председатель может попросить каждого члена комиссии подписать чистый бланк протокола, мотивируя это тем, что «ты раньше пойдешь домой, к детям». Конечно, никакие документы нельзя подписывать вслепую, даже если это предлагает твой начальник, с которым у вас хорошие отношения. Но по результату это так и работает».
Протоколы подписывают иногда даже заранее
Виталий рассказывает, что на выборах 2020 года им просто заранее принесли протокол с результатами голосования на подпись — за несколько часов до закрытия участков. Правда, тогда он не сразу понял, что ему дают подписать: «все были на стрессе».
Действовать таким образом руководству пришлось потому, что явка на тех президентских выборах была большая, с вбросами было бы сложно, поскольку бюллетеней на всех не хватило бы.
При этом процесс построен так, что при любой осечке виноваты будут не начальники и ЦИК, а простые учителя, рядовые солдаты фальсификации.
«Ермошина как квалифицированная юристка по образованию понимала, что должна себя застраховать, — размышляет Дмитрий. — Поэтому в итоге как все налажено: ЦИК просто получает протоколы, складывает их и озвучивает. Они как бы ни при чем. То же самое с председателями территориальных комиссий: они просто собирают протоколы участковых комиссий и передают их в ЦИК, что с них взять?», — замечает Дмитрий.
«На ухо передает цифры»
Дмитрий отмечает, что даже сам процесс подсчета голосов в Беларуси сразу демонстрирует аномальность выборов:
«От рядовых членов участковых комиссий как скрывают общий результат? Высыпаются бюллетени на стол из ящиков, каждый себе подтаскивает кучку бумаг и начинает считать, формируя собственные стопки. И это такой процесс, он как сатанинский ритуал или таинство выглядит. По окончании подсчетов каждый заместителю или секретарю негромко, на ухо (или вообще записывая на бумаге) передает цифры. И понять, что ты там подсчитал, никто другой не может, только приблизительно, по визуальным подсказкам. Никто не знает, что и за кого в результате. И потом начальство уходит куда-то в кабинет, и уже пишет те цифры, которые им довели в исполкоме. Потом они возвращаются и говорят, что «насчитали» в общем вслух. И все члены комиссий расписываются в итоговом протоколе, хотя никто из них не знает общей точной цифры, только собственную».
Понятно, что о возможности следить за этим ритуалом и тем более контролировать его, когда ты независимый наблюдатель, давно нет и речи.
«Даже когда был кандидатом в депутаты и ссылался на Избирательный кодекс — что имею право иметь доступ к столу, где происходил подсчет голосов, а не сидеть за 20 метров от него, — мне отказали. Председатель комиссии просто попросила дежурного милиционера «восстановить порядок», хотя я даже голоса тогда не повысил», — вспоминает Дмитрий.
В целом, на участках может происходить что угодно, замечают собеседники. А что вы, так сказать, сделаете?
«Когда я, снова же, был кандидатом в депутаты, то зашел на один из участков в Колядичах: попросить копию досрочного протокола, что разрешено мне по закону. И там вообще никого не было — бери и делай, что хочешь. Представляю, что происходит в каком-то условном сельсовете, где людям на выборы все равно, где нет никаких наблюдателей и все делается чисто для птички», — комментирует Дмитрий.
При всей подготовленности и наработанности машины фальсификаций 2020 год показал, что и в такой системе возможны сбои.
«Когда эти очереди на участках вечером появились, стало понятно, что система начнет трещать, и некоторые председатели комиссий понесли итоговые протоколы к людям, которые ждали их за заборами школ, и сказали, кто реально победил на участке. Может, кто-то из них испугался, что толпа их просто разорвет, когда они назовут цифры, спущенные исполкомом. Тем не менее, эта высокая гражданская активность 2020 года и привела к тому, что система идеального преступления посыпалась.
И ЦИК был вынужден оперативно дать распоряжение перестать вывешивать протоколы, собирать все документы и вывозить в территориальные комиссии, чтобы как-то спасти себя», — комментирует Дмитрий.
И ЦИК был вынужден оперативно дать распоряжение перестать вывешивать протоколы, собирать все документы и вывозить в территориальные комиссии, чтобы как-то спасти себя», — комментирует Дмитрий.
Виталий добавляет, что на выборах 2020 года на его участке за Тихановскую в итоговый день проголосовало в несколько раз больше — два или три, по визуальной оценке стопок, которые он успел увидеть.
«Но председатель комиссии, когда озвучивал нам результаты, просто поменял их местами: голоса за Тихановскую стали голосами Лукашенко».