Шрайбман: «Протоколы в Беларуси еще до 2020 года традиционно переписываются по приказу сверху»

Политический аналитик — об электоральной кампании, которую режим Лукашенко собрался провести в стиле традиционных советских выборов.

— Беларусь уже вошла в фазу, когда электоральные кампании перестали иметь большое политическое значение, — отметил Артем Шрайбман на BILD. — Еще до 2020 года все-таки к выборам было приковано внимание.

Сохранялся какой-то минимальный уровень интриги на темы: будут ли протесты, какие будут альтернативные кандидаты, как себя поведет власть, будет ли она разгонять эти протесты или мириться с ними.

Эти интриги завершены на период, пока Лукашенко находится у власти. А поскольку сам объявил, что планирует идти на выборы, поля для экспериментов осталось мало.




А назначение ее на зиму, когда вообще какая-то уличная активность маловероятна еще и по погодным причинам, только подчеркивает то, что власть хочет рутинизировать эту кампанию.

Шрайбман считает, что в условиях тотальных репрессий возможности оппозиционно настроенных избирателей практически сведены к нулю.

— Для внутренней политики это будет номенклатурный экзамен. Бюрократии нужно показать, что они справляются со своими показателями, обеспечили нужную явку.



Понятно, что люди, которые оппозиционно настроены к власти, которые не верят в честность беларуских выборов, будут склонны либо их игнорировать, либо голосовать против всех.

Однако это скорее станет актом морального протеста. Никаких возможностей засвидетельствовать, сколько людей проголосует против всех, ни у кого не будет. Протоколы в Беларуси еще до 2020 года традиционно переписываются по приказу сверху.

Поэтому от того, сколько человек так проголосует, мало что изменится с точки зрения стресса для власти. Но это возможность для самих людей сделать какое-то более-менее активное действие, показать, что мы все-таки против вашего фарса.

В таком случае режиму, соответственно, нужно будет показывать низкие результаты проголосовавших против всех.

А так, они будут рисовать явку, загонять на участки бюджетников — все в стиле традиционных советских выборов, — говорит аналитик.

В то время, как для внутренней аудитории кампания должна стать рутиной, по мнению Шрайбмана, сам Лукашенко намерен ее использовать во внешней политике.

— По итогам кампании он может выйти к Западу с аргументом о том, что мы перезагрузились, все проблемы должны остаться в прошлом электоральном цикле, надежды на то, что у оппозиции были какие-то шансы по итогам протестов 2020 года, пора забывать, пора разговаривать со мной, потому что у меня новый срок. И если вы хотите в этом сроке чего-то достичь, то здесь я принимаю решения.



Лукашенко готовился к изменению отношений постепенно, за последние месяцы он выпустил больше сотни человек.

Известно, что переговоры по политзаключенным с представителями Запада продолжаются. Но я сомневаюсь, что там есть очевидная готовность устраивать торг людьми в преддверии выборов, учитывая то, что Лукашенко не прекращает аресты.

За период, когда на свободу вышли 115 человек, более 140 стали новыми политзаключенными. Их количество в стране остается примерно на том же уровне — больше 1300 человек.



Такой фактор может повредить возможным переговорам с Западом. Потому что, если ты, с одной стороны, предлагаешь отпустить какое-то количество людей, и в это же время другой рукой устраиваешь предвыборные репрессии, это подрывает возможности дипломатии, — объяснил Шрайбман.

Большая январская имитация. Зачем Лукашенко досрочные выборы?