«Только в моем отряде скончались восемь человек»
Во вторник, 20 февраля, стало известно, что в исправительной колонии № 2 умер 63-летний политзаключенный, бывший член Социал-демократической партии (Грамада) Игорь Ледник. По словам однопартийцев, причина его смерти — остановка сердца. Вторая группа инвалидности из-за проблем с сердцем не стала смягчающим фактором — мужчину отправили в бобруйскую колонию. Как в ИК-2 оказывают помощь заключенным, у которых проблемы со здоровьем, «Зеркалу» рассказали отбывавшие там срок.
Алексей Головкин освободился из ИК № 2 в Бобруйске в августе 2023 года. У него — инвалидность II группы. Поэтому мужчина на своем опыте сталкивался с медиками в колонии. Он называет их отношение к пациентам-заключенным жестким.
— В каждом отряде есть заключенный, который отвечает за взаимодействие других узников с санчастью. Если у тебя есть проблемы со здоровьем, то надо подойти к нему, сказать, что у тебя что-то болит. Если он посчитает, что тебя действительно экстренно нужно доставить в санчасть, то он это сделает, — рассказывает мужчина. — А если посчитает, что не нужно, тогда надо через него записаться на прием, который происходит два раза в неделю. Уже во время этого приема врачи (половина из которых сотрудники, а половина без звания) решают, что с тобой делать. Так как больных заключенных много, отношение у всех этих врачей, как у ветеринаров на ферме, — могут сделать укол, могут не сделать, могут отвезти в больницу, могут не отвезти. Помер и помер, черт с ним. В 2021 году только в одном моем отряде от ковида скончались восемь человек. Там постоянно происходят сердечные приступы, другие проблемы. В общем, в ИК-2 не надо болеть чем-нибудь серьезнее насморка.
{banner_news_show}
Спикер белорусской ассоциации политзаключенных «Да волі» бывший политзаключенный Олег Кулеша тоже сидел в бобруйской колонии. Он также довольно негативно отзывается о медпомощи там. По словам Кулеши, попасть в медсанчасть ему удалось, только когда он потерял сознание во время построения.
— Если ты попадаешь в медсанчасть, это не значит, что тебя там будут лечить, — вспоминает Олег. — Если персонал узнает, что тебя отправляют в ШИЗО, то сразу становишься здоровым — тебя просто выталкивают из санчасти, и все. Оборудование в больнице на самом деле самое современное, оно было предоставлено Евросоюзом по соглашениям, действовавшим еще до 2020 года. Но у администрации нет средств на медикаменты. Например, есть французское стоматологическое оборудование, но зубы там не лечат, потому что у них нет пломб и обезболивающих. Существует очередь, в которой политзаключенные стоят последними. Там нет оригинальных импортных препаратов. Заключенным, нуждающимся в них, выдаются только лекарства белорусского производства.
Кроме того, заключенные ИК-2 вынуждены тяжело трудиться на опасном производстве по переработке резины, отмечает бывший политзаключенный. Рядом с колонией находится предприятие «Белшина», с которого в ИК-2 поставляют старые автомобильные покрышки. Заключенные должны извлекать из них проволочный корд. По словам Олега Кулеши, весь процесс происходит в помещении, в котором находится около 200 человек, а в воздухе постоянно весить черная пыль. За невыполнение плана администрация колонии наказывает заключенных.
— Мы называли это работой «на резине», — объясняет мужчина. — Приезжает МАЗ и привозит 20 тонн шин, прибегают заключенные, каждый вырывает себе кусок резины и начинает выдергивать из него проволоку. Заключенные должны сдавать по одному килограмму сырой резины за смену. Но к «политическим» предъявляются особые требования: чтобы не оказаться в штрафном изоляторе, они должны сдать на 300 граммов больше. Но администрация врет: в ШИЗО отправляют и тех, кто выполнил план. При этом к работе «на резине» привлекают и тех заключенных, у которых есть проблемы со здоровьем. Например, если у человека шунт в сердце, он все равно ходил на работу. Если, например, у вас рак или больные почки, вы все равно пойдете «на резину» и будете выдергивать проволоку из автомобильных шин. Это самая вредная работа, но с 2021 года в ИК-2 ее перевели в категорию неопасных.
Подтверждает слова Кулеши и Алексей Головкин, который работал «на резине», несмотря на группу инвалидности и то, что он был в специальном отряде для людей с проблемами со здоровьем.
— Кого отправить на работу, зависит от начальницы санчасти, — объясняет Алексей Головкин. — Эта женщина большая поклонница Лукашенко и редкостная садистка. Больных политзаключенных она с удовольствием отправляет на работу. Не отправляет только в том случае, если человек совсем плохо себя чувствует. Думаю, только потому, что не хочет заполнять лишние бумаги в случае возникновения проблем.
Начальником медико-санитарной части ИК-2 работает 42-летняя Дарья Ласкавнева. Объединение бывших силовиков выяснило, что она уроженка Мурманской области России.
Белорусское гражданство получила в 2009 году. В 2010-м поступила на работу в ИК-2 врачом-терапевтом, затем стала начальником медсанчасти колонии. Параллельно с продвижением по службе она росла и в звании. За 7 лет Дарья Ласкавнева из лейтенанта превратилась в майора внутренней службы, что бывает очень редко, отмечает BELPOL.
Руководит бобруйской колонией 44-летний Евгений Бубич. Он закончил Могилевскую школу милиции, в силовых органах работает с 1996 года. Начинал в той же ИК-2 оперативным сотрудником, а в 2019 году дослужился до должности начальника колонии, несмотря на семь дисциплинарных взысканий за все время службы.
По словам Алексея Головкина, у руководства ИК-2 в целом особое отношение к политзаключенным. Например, их постоянно лишали долгосрочных свиданий, а тех, кто осмеливался оспаривать решение администрации, отправляли в штрафной изолятор.
— Эта зона, как говорится, «красная», то есть там полностью отсутствует самоуправление заключенных, — рассказал Алексей Головкин. — Начальство делает все, что хочет, абсолютно. Всех политзаключенных в обязательном порядке постоянно чего-то лишают. Отправляют в ШИЗО по поводу и без, это администрации абсолютно неважно. Один из надзирателей рассказывал, что приходит распоряжение, согласно которому столько-то человек нужно лишить посылок, столько-то — свиданий, столько-то человек отправить в ШИЗО. И все планы они выполняют с удовольствием.
«Отношение врачей к заключенным — как у ветеринаров на ферме»
Алексей Головкин освободился из ИК № 2 в Бобруйске в августе 2023 года. У него — инвалидность II группы. Поэтому мужчина на своем опыте сталкивался с медиками в колонии. Он называет их отношение к пациентам-заключенным жестким.
— В каждом отряде есть заключенный, который отвечает за взаимодействие других узников с санчастью. Если у тебя есть проблемы со здоровьем, то надо подойти к нему, сказать, что у тебя что-то болит. Если он посчитает, что тебя действительно экстренно нужно доставить в санчасть, то он это сделает, — рассказывает мужчина. — А если посчитает, что не нужно, тогда надо через него записаться на прием, который происходит два раза в неделю. Уже во время этого приема врачи (половина из которых сотрудники, а половина без звания) решают, что с тобой делать. Так как больных заключенных много, отношение у всех этих врачей, как у ветеринаров на ферме, — могут сделать укол, могут не сделать, могут отвезти в больницу, могут не отвезти. Помер и помер, черт с ним. В 2021 году только в одном моем отряде от ковида скончались восемь человек. Там постоянно происходят сердечные приступы, другие проблемы. В общем, в ИК-2 не надо болеть чем-нибудь серьезнее насморка.
{banner_news_show}
«Существует очередь, в которой политзаключенные стоят последними»
Спикер белорусской ассоциации политзаключенных «Да волі» бывший политзаключенный Олег Кулеша тоже сидел в бобруйской колонии. Он также довольно негативно отзывается о медпомощи там. По словам Кулеши, попасть в медсанчасть ему удалось, только когда он потерял сознание во время построения.
— Если ты попадаешь в медсанчасть, это не значит, что тебя там будут лечить, — вспоминает Олег. — Если персонал узнает, что тебя отправляют в ШИЗО, то сразу становишься здоровым — тебя просто выталкивают из санчасти, и все. Оборудование в больнице на самом деле самое современное, оно было предоставлено Евросоюзом по соглашениям, действовавшим еще до 2020 года. Но у администрации нет средств на медикаменты. Например, есть французское стоматологическое оборудование, но зубы там не лечат, потому что у них нет пломб и обезболивающих. Существует очередь, в которой политзаключенные стоят последними. Там нет оригинальных импортных препаратов. Заключенным, нуждающимся в них, выдаются только лекарства белорусского производства.
Кроме того, заключенные ИК-2 вынуждены тяжело трудиться на опасном производстве по переработке резины, отмечает бывший политзаключенный. Рядом с колонией находится предприятие «Белшина», с которого в ИК-2 поставляют старые автомобильные покрышки. Заключенные должны извлекать из них проволочный корд. По словам Олега Кулеши, весь процесс происходит в помещении, в котором находится около 200 человек, а в воздухе постоянно весить черная пыль. За невыполнение плана администрация колонии наказывает заключенных.
— Мы называли это работой «на резине», — объясняет мужчина. — Приезжает МАЗ и привозит 20 тонн шин, прибегают заключенные, каждый вырывает себе кусок резины и начинает выдергивать из него проволоку. Заключенные должны сдавать по одному килограмму сырой резины за смену. Но к «политическим» предъявляются особые требования: чтобы не оказаться в штрафном изоляторе, они должны сдать на 300 граммов больше. Но администрация врет: в ШИЗО отправляют и тех, кто выполнил план. При этом к работе «на резине» привлекают и тех заключенных, у которых есть проблемы со здоровьем. Например, если у человека шунт в сердце, он все равно ходил на работу. Если, например, у вас рак или больные почки, вы все равно пойдете «на резину» и будете выдергивать проволоку из автомобильных шин. Это самая вредная работа, но с 2021 года в ИК-2 ее перевели в категорию неопасных.
Подтверждает слова Кулеши и Алексей Головкин, который работал «на резине», несмотря на группу инвалидности и то, что он был в специальном отряде для людей с проблемами со здоровьем.
«Начальница медсанчасти — большая поклонница Лукашенко и редкостная садистка»
— Кого отправить на работу, зависит от начальницы санчасти, — объясняет Алексей Головкин. — Эта женщина большая поклонница Лукашенко и редкостная садистка. Больных политзаключенных она с удовольствием отправляет на работу. Не отправляет только в том случае, если человек совсем плохо себя чувствует. Думаю, только потому, что не хочет заполнять лишние бумаги в случае возникновения проблем.
Начальником медико-санитарной части ИК-2 работает 42-летняя Дарья Ласкавнева. Объединение бывших силовиков выяснило, что она уроженка Мурманской области России.
Белорусское гражданство получила в 2009 году. В 2010-м поступила на работу в ИК-2 врачом-терапевтом, затем стала начальником медсанчасти колонии. Параллельно с продвижением по службе она росла и в звании. За 7 лет Дарья Ласкавнева из лейтенанта превратилась в майора внутренней службы, что бывает очень редко, отмечает BELPOL.
Руководит бобруйской колонией 44-летний Евгений Бубич. Он закончил Могилевскую школу милиции, в силовых органах работает с 1996 года. Начинал в той же ИК-2 оперативным сотрудником, а в 2019 году дослужился до должности начальника колонии, несмотря на семь дисциплинарных взысканий за все время службы.
По словам Алексея Головкина, у руководства ИК-2 в целом особое отношение к политзаключенным. Например, их постоянно лишали долгосрочных свиданий, а тех, кто осмеливался оспаривать решение администрации, отправляли в штрафной изолятор.
— Эта зона, как говорится, «красная», то есть там полностью отсутствует самоуправление заключенных, — рассказал Алексей Головкин. — Начальство делает все, что хочет, абсолютно. Всех политзаключенных в обязательном порядке постоянно чего-то лишают. Отправляют в ШИЗО по поводу и без, это администрации абсолютно неважно. Один из надзирателей рассказывал, что приходит распоряжение, согласно которому столько-то человек нужно лишить посылок, столько-то — свиданий, столько-то человек отправить в ШИЗО. И все планы они выполняют с удовольствием.