Фридман: «Не вижу ни одного сценария дальнейшего расширения войны, при котором Беларусь не станет ареной боевых действий»
Политический обозреватель — о том, за кем последнее слово в союзной помощи беларусской армии.
Самый миролюбивый беларусский режим продолжает грозить воображаемым врагам. То министр обороны РБ Виктор Хренин сообщил, что в проекте новой военной доктрины предусмотрена возможность использования российского ядерного оружия. То следом начальник информационно-аналитического управления Генштаба Вооруженных сил Артем Буторин озвучил, что Беларусь в соответствии с новой военной доктриной «будет рассматривать нападение на любое союзное нам государство как нападение на свою территорию».
И, с одной стороны, подобная риторика ничуть не снижает градус международного напряжения: а ну, как посчитает главный союзник — Россия — очередной «прилет» по портам в Ленинградской области нападением, да призовет режим Лукашенко выполнять союзные обязательства? Или очередной конфликт на киргизско-таджикской границе случится (а обе страны — союзники по ОДКБ), или эскалация между Арменией и Азербайджаном?
{banner_news_show}
Но с другой стороны, самой доктрины еще нет — ее планируют доработать, потом утвердить на ВНС, и когда она вступит в силу, неясно. А обещать то, чего еще нет, и клясться в союзной преданности беларусские власти большие мастаки. Вырыли ли они себе яму воинственными заявлениями или речь идет всего лишь о надувании щек, и серьезных последствий ожидать не стоит?
Политический обозреватель Александр Фридман полагает: что бы ни обещали беларусские власти в плане военной помощи, в реальности им бы очень не хотелось эти обещания выполнять.
— Пока это красивые заявления, которые они успешно продают, прежде всего России, — отмечает аналитик в комментарии Филину. — Озвучивается то, что в России хотят услышать, поскольку других желающих ввязаться в конфликт на ее стороне особо нет — в известном смысле происходит продажа воздуха, мол, мы для России все сделаем.
Но пока подобной ситуации нет: официально Россия войну не начинала, и ей войну тоже никто не объявлял. Потому все эти заявления особо ничего не стоят.
По мнению политического обозревателя, в целом значение военной доктрины РБ не стоит переоценивать. Для Лукашенко это еще один способ показать свой политический вес и то, как много от него зависит («а еще у нас ядерное оружие есть»).
Но и для России, судя по отсутствию комментариев с их стороны, что оружие, на секундочку, российское — также довольно выгодная вещь, позволяющая разыгрывать свои комбинации и держать Запад в напряжении: а вдруг да действительно позволят беларусскому правителю нажать на ядерную кнопку?
— Но, повторюсь, с моей точки зрения, окончательные решения о том, где будет применяться беларусская армия, к сожалению, принимаются сегодня в России. Была история с заявлением Хренина, довольно странным, которое он сделал по поводу новой военной доктрины: о том, что Беларусь не рассматривает ни один народ в качестве врага, но «у нас есть взаимные союзнические обязательства».
Тем самым беларусские власти заранее снимают с себя ответственность: если нас куда-то втянут, используют — то мы не виноваты, такие у нас союзнические обязательства.
Хотя это им, конечно, ничего не даст. Я не вижу ни одного сценария дальнейшего расширения войны, если мы говорим о конфликте России и НАТО, при котором Беларусь не будет втянута в нее и не станет ареной боевых действий.
Александр Фридман напоминает: в Альянсе рассматриваются два основных (хотя прямо сейчас и мало вероятных) сценария, где Россия может нанести удар: шведский остров Готланд — и здесь Беларусь ни при чем, либо Сувалки — а агрессия против стран Балтии без участия Беларуси, использования ее территории невозможна.
— Если это произойдет — Беларусь в стороне не останется, и 2022 год не повторится, следует ожидать ударов по беларусской территории или даже захода на нее, но в любом случае, увы, Беларусь окажется втянута в войну.
Что же касается всех остальных возможных конфликтов — например, агрессии в адрес стран-союзников по ОДКБ, — здесь, отмечает аналитик, вопрос в том, кого сами беларусские власти обозначат в военной доктрине как своих союзников, как именно сформулируют этот термин.
— Но, опять-таки, применение беларусской армии в рамках ОДКБ — это российский проект, так или иначе, все сводится к России.
Хотя возможных сценариев «союзных обязательств» можно нарисовать много. Сейчас у Лукашенко появился новый «брат» в Экваториальной Гвинее, Теодор Обианг Мбасого; и если там произойдет военный переворот и эту династию отстранят от власти, теоретически можно представить, что беларусские войска отправят, чтобы их привести к власти. Но это всего лишь теория, на уровне фантастики.
А на деле, констатирует Александр Фридман, все те хаотичные телодвижения, которые демонстрирует беларусский режим, — от его слабости:
— Лукашенковская Беларусь очень слаба и зависима от России. Звучат заявления, которые должны якобы подчеркнуть важность Беларуси, но о действительно важных вещах не говорится.
Сценарии, которые активно проговариваются в международной повестке — о том, что это может быть война между Россией и НАТО, что боевые действия, вторжение может начаться с Беларуси, — игнорируются, беларусские власти молчат о неприятных для себя вещах.
Хотя на прошлой неделе у Лукашенко была масса возможностей высказаться, что подобные публикации — полная чушь, и Беларусь ничего подобного делать не будет, но он молчит.
Причины могут быть разными: и сценарий для него неприятен, и, видимо, понимает, что мало что от него зависит. Лукашенко пытается обещать людям сохранение мира, а подобные рассуждения могут дать понять, насколько этот мир хрупок.
В Беларуси, насколько я наблюдаю, люди гонят от себя войну, и психологически это правильно — не хотеть свыкнуться с ужасной мыслью, что война может прийти в твой дом. Но сегодня, к сожалению, мы живем с мыслями о том, что в любой момент война может прийти в любую страну мира.
Самый миролюбивый беларусский режим продолжает грозить воображаемым врагам. То министр обороны РБ Виктор Хренин сообщил, что в проекте новой военной доктрины предусмотрена возможность использования российского ядерного оружия. То следом начальник информационно-аналитического управления Генштаба Вооруженных сил Артем Буторин озвучил, что Беларусь в соответствии с новой военной доктриной «будет рассматривать нападение на любое союзное нам государство как нападение на свою территорию».
И, с одной стороны, подобная риторика ничуть не снижает градус международного напряжения: а ну, как посчитает главный союзник — Россия — очередной «прилет» по портам в Ленинградской области нападением, да призовет режим Лукашенко выполнять союзные обязательства? Или очередной конфликт на киргизско-таджикской границе случится (а обе страны — союзники по ОДКБ), или эскалация между Арменией и Азербайджаном?
{banner_news_show}
Но с другой стороны, самой доктрины еще нет — ее планируют доработать, потом утвердить на ВНС, и когда она вступит в силу, неясно. А обещать то, чего еще нет, и клясться в союзной преданности беларусские власти большие мастаки. Вырыли ли они себе яму воинственными заявлениями или речь идет всего лишь о надувании щек, и серьезных последствий ожидать не стоит?
Политический обозреватель Александр Фридман полагает: что бы ни обещали беларусские власти в плане военной помощи, в реальности им бы очень не хотелось эти обещания выполнять.
Александр Фридман
— Пока это красивые заявления, которые они успешно продают, прежде всего России, — отмечает аналитик в комментарии Филину. — Озвучивается то, что в России хотят услышать, поскольку других желающих ввязаться в конфликт на ее стороне особо нет — в известном смысле происходит продажа воздуха, мол, мы для России все сделаем.
Но пока подобной ситуации нет: официально Россия войну не начинала, и ей войну тоже никто не объявлял. Потому все эти заявления особо ничего не стоят.
Важно понимать одну простую вещь: решение о том, где и как будут задействованы беларусы, — это не решение беларусов и не решение Лукашенко. Это решение России. Если в Кремле посчитают нужным, то вне зависимости от того, что Минск запишет в доктрине, беларусский ресурс будет задействован.
По мнению политического обозревателя, в целом значение военной доктрины РБ не стоит переоценивать. Для Лукашенко это еще один способ показать свой политический вес и то, как много от него зависит («а еще у нас ядерное оружие есть»).
Но и для России, судя по отсутствию комментариев с их стороны, что оружие, на секундочку, российское — также довольно выгодная вещь, позволяющая разыгрывать свои комбинации и держать Запад в напряжении: а вдруг да действительно позволят беларусскому правителю нажать на ядерную кнопку?
— Но, повторюсь, с моей точки зрения, окончательные решения о том, где будет применяться беларусская армия, к сожалению, принимаются сегодня в России. Была история с заявлением Хренина, довольно странным, которое он сделал по поводу новой военной доктрины: о том, что Беларусь не рассматривает ни один народ в качестве врага, но «у нас есть взаимные союзнические обязательства».
Тем самым беларусские власти заранее снимают с себя ответственность: если нас куда-то втянут, используют — то мы не виноваты, такие у нас союзнические обязательства.
Хотя это им, конечно, ничего не даст. Я не вижу ни одного сценария дальнейшего расширения войны, если мы говорим о конфликте России и НАТО, при котором Беларусь не будет втянута в нее и не станет ареной боевых действий.
Александр Фридман напоминает: в Альянсе рассматриваются два основных (хотя прямо сейчас и мало вероятных) сценария, где Россия может нанести удар: шведский остров Готланд — и здесь Беларусь ни при чем, либо Сувалки — а агрессия против стран Балтии без участия Беларуси, использования ее территории невозможна.
— Если это произойдет — Беларусь в стороне не останется, и 2022 год не повторится, следует ожидать ударов по беларусской территории или даже захода на нее, но в любом случае, увы, Беларусь окажется втянута в войну.
Что же касается всех остальных возможных конфликтов — например, агрессии в адрес стран-союзников по ОДКБ, — здесь, отмечает аналитик, вопрос в том, кого сами беларусские власти обозначат в военной доктрине как своих союзников, как именно сформулируют этот термин.
— Но, опять-таки, применение беларусской армии в рамках ОДКБ — это российский проект, так или иначе, все сводится к России.
Хотя возможных сценариев «союзных обязательств» можно нарисовать много. Сейчас у Лукашенко появился новый «брат» в Экваториальной Гвинее, Теодор Обианг Мбасого; и если там произойдет военный переворот и эту династию отстранят от власти, теоретически можно представить, что беларусские войска отправят, чтобы их привести к власти. Но это всего лишь теория, на уровне фантастики.
А на деле, констатирует Александр Фридман, все те хаотичные телодвижения, которые демонстрирует беларусский режим, — от его слабости:
— Лукашенковская Беларусь очень слаба и зависима от России. Звучат заявления, которые должны якобы подчеркнуть важность Беларуси, но о действительно важных вещах не говорится.
Сценарии, которые активно проговариваются в международной повестке — о том, что это может быть война между Россией и НАТО, что боевые действия, вторжение может начаться с Беларуси, — игнорируются, беларусские власти молчат о неприятных для себя вещах.
Хотя на прошлой неделе у Лукашенко была масса возможностей высказаться, что подобные публикации — полная чушь, и Беларусь ничего подобного делать не будет, но он молчит.
Причины могут быть разными: и сценарий для него неприятен, и, видимо, понимает, что мало что от него зависит. Лукашенко пытается обещать людям сохранение мира, а подобные рассуждения могут дать понять, насколько этот мир хрупок.
В Беларуси, насколько я наблюдаю, люди гонят от себя войну, и психологически это правильно — не хотеть свыкнуться с ужасной мыслью, что война может прийти в твой дом. Но сегодня, к сожалению, мы живем с мыслями о том, что в любой момент война может прийти в любую страну мира.