Карбалевич: Это напоминание слугам режима о том, что судьба - вещь изменчивая
28 сентября окружной суд швейцарского города Роршах (кантон Санкт-Галлен) объявил решение по делу бывшего белорусского спецназовца из подразделения СОБР Гаравского. Его обвиняли в причастности к исчезновениям оппонентов режима в Беларуси (Юрия Захаренко, Виктора Гончара, Анатолия Красовского). Эти события произошли в 1999 году.
Суд в Швейцарии проходил в рамках универсальной юрисдикции, которая позволяет привлечь виновных к ответственности, даже если они совершили тяжкие преступления в другой стране. Это первый случай, когда гражданин Беларуси предстал перед судом в такой правовой процедуре.
В свое время исчезновение известных оппозиционеров вызвало значительный общественный резонанс. В 2001 году независимые СМИ опубликовали документы, которые бросали тень подозрения на причастность к преступлению людей из близкого окружения Александра Лукашенко: Виктора Шеймана, Юрия Сивакова. Офицера спецназа Дмитрия Павличенко подозревают в том, что он был непосредственным руководителем операций. К аналогичным выводам пришла специальная подкомиссия Парламентской ассамблеи Совета Европы во главе с кипрским депутатом Христосом Пургуридесом.
Теперь Юрий Гаравский признался в причастности к похищению оппонентов режима и в том, что они были убиты.
То, что режим Лукашенко сделал с белорусскими гражданами за последние три года, в определенном смысле затмило трагедию исчезновения политиков в 1999 году. К тому же за это время сменилось целое поколение.
Тем не менее белорусское демократическое сообщество возлагало большие надежды на этот суд. Обвинительный приговор в отношении Гаравского означал бы, что создан прецедент в рамках универсальной юрисдикции в отношении преступлений, совершенных в Беларуси. Что могло стать стимулом для швейцарских прокуроров, правоохранительных органов других стран организовать подобные процессы, причем и по фактам преступлений, совершенных совсем недавно.
Решение швейцарского суда было важным и по той причине, что согласно официальной версии белорусских правоохранительных органов факт похищения и убийства названных оппозиционных политиков не установлен. Дескать, они просто исчезли, и что с ними произошло, остается неизвестным. Более того, Лукашенко время от времени рассказывал истории, будто этих пропавших оппозиционеров видели где-то за границей, то ли в Германии, то ли в Украине.
В интервью литовским СМИ 14 сентября 2009 года на реплику журналиста о том, что известные политики пропали, а преступники до сих пор не найдены, Лукашенко среагировал так: "Почему вы без суда определили кого-то в преступники? Вы представитель демократического общества, поэтому должны понимать, что преступник — это тогда, когда суд принял решение. Ни ваш суд, ни наш, а это должен быть наш суд, не принимал такого решения…"
То есть решение суда даже для Лукашенко имеет какое-то значение, пусть он и использует это обстоятельство в своих целях.
И вот теперь швейцарский суд принял решение. Оно достаточно противоречиво.
С одной стороны, суд констатирует, что именно белорусская власть в конечном счете "несет ответственность за исчезновения" оппозиционных политиков. Разъясняя приговор, судья сказал, что это особый случай, в котором "замешана власть, и она несет ответственность за насильственные исчезновения… Эти факты не должны вызывать сомнений".
В ходе судебного процесса было обнародовано то обстоятельство, что при убийстве похищенных политиков использовался специальный пистолет для вынесения смертных приговоров. Попасть в руки убийц он мог только по приказу высокого начальства.
Из показаний Гаравского следует, что главной фигурой, которая руководила операциями и совершала убийства, был Павличенко. Зловещая личность, не последний человек в системе власти. В 2000 году он был арестован в рамках расследования "дела исчезнувших", но освобожден по приказу Лукашенко. Долгое время Павличенко был командиром бригады специального назначения внутренних войск, стал любимцем главы государства, тот называл его своим главным защитником. В 2020 году Павличенко, уже находясь на пенсии, участвовал в разгоне протестовавших.
В 2019-м, когда Гаравский впервые публично заявил о своей причастности к упомянутым преступлениям, белорусские власти пришли в замешательство. Правоохранители могли хотя бы формально выразить заинтересованность в расследовании, попытаться взять у Гаравского свидетельские показания. Однако этого сделано не было.
Тогда главный фигурант "дела исчезнувших" Павличенко от растерянности за короткое время высказал в комментариях независимым СМИ три разные версии о Гаравском: он его знает, тот действительно служил под его руководством в СОБРе; он его не знает; он перепутал этого человека с кем-то другим. И эта путаница косвенно подтверждает показания Гаравского.
С другой стороны, швейцарский суд вынес оправдательный приговор. Он посчитал вину Гаравского в причастности к похищению оппонентов Лукашенко не доказанной.
Такое решение вызвало большое разочарование у белорусской демократической публики. Здесь важно констатировать, что ее ожидания были завышенными. Есть некоторое недопонимание, как работает независимое правосудие.
Белорусы привыкли, что как правило суды выносят обвинительные приговоры. А уж если дела политические, то вообще все предрешено. Судьи просто штампуют выводы следствия и прокуратуры, даже не пытаясь разбираться в сути обвинений. В Беларуси оправдательные приговоры составляют только 0,2% от всех судебных решений.
В Европе же суд действительно независим. Судебный процесс — это реальная конкуренция прокурора и адвоката. И обвинительный приговор совсем не предопределен. В некоторых европейских странах суды выносят до 40% оправдательных приговоров.
В нашем случае все обвинение строилось на признательных показаниях самого Гаравского. В рамках советского правосудия, из которого Беларусь так и не вышла, признания обвиняемого, как правило, достаточно ("признание — царица доказательств"). И не важно, каким образом оно получено. Слушая многочисленные "покаянные признания" оппонентов режима по государственному телевидению, в провластных телеграм-каналах, легко понять, какие способы были для этого задействованы.
В европейском правосудии признательных показаний недостаточно. Нужны иные доказательства преступлений. А какие доказательства могли быть у швейцарских прокуроров, не имеющих доступа к "делу исчезнувших"?
Кроме того, суд усмотрел в показаниях Гаравского противоречия в ходе различных допросов. А согласно принципам европейского правосудия, все сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого.
Однако в любом случае сам факт проведения такого суда имеет важное значение. Он напоминает, что у тяжких преступлений нет срока давности, что никто не забыт и ничто не забыто. И нет ничего тайного, что не стало бы явным.
Это напоминание и тем слугам режима, которые сейчас чинят издевательства над политзаключенными. Напоминание о том, что судьба — вещь изменчивая, она может повернуться неожиданным образом.
Суд в Швейцарии проходил в рамках универсальной юрисдикции, которая позволяет привлечь виновных к ответственности, даже если они совершили тяжкие преступления в другой стране. Это первый случай, когда гражданин Беларуси предстал перед судом в такой правовой процедуре.
Этого суда с нетерпением ожидали
В свое время исчезновение известных оппозиционеров вызвало значительный общественный резонанс. В 2001 году независимые СМИ опубликовали документы, которые бросали тень подозрения на причастность к преступлению людей из близкого окружения Александра Лукашенко: Виктора Шеймана, Юрия Сивакова. Офицера спецназа Дмитрия Павличенко подозревают в том, что он был непосредственным руководителем операций. К аналогичным выводам пришла специальная подкомиссия Парламентской ассамблеи Совета Европы во главе с кипрским депутатом Христосом Пургуридесом.
Теперь Юрий Гаравский признался в причастности к похищению оппонентов режима и в том, что они были убиты.
То, что режим Лукашенко сделал с белорусскими гражданами за последние три года, в определенном смысле затмило трагедию исчезновения политиков в 1999 году. К тому же за это время сменилось целое поколение.
Тем не менее белорусское демократическое сообщество возлагало большие надежды на этот суд. Обвинительный приговор в отношении Гаравского означал бы, что создан прецедент в рамках универсальной юрисдикции в отношении преступлений, совершенных в Беларуси. Что могло стать стимулом для швейцарских прокуроров, правоохранительных органов других стран организовать подобные процессы, причем и по фактам преступлений, совершенных совсем недавно.
Решение швейцарского суда было важным и по той причине, что согласно официальной версии белорусских правоохранительных органов факт похищения и убийства названных оппозиционных политиков не установлен. Дескать, они просто исчезли, и что с ними произошло, остается неизвестным. Более того, Лукашенко время от времени рассказывал истории, будто этих пропавших оппозиционеров видели где-то за границей, то ли в Германии, то ли в Украине.
В интервью литовским СМИ 14 сентября 2009 года на реплику журналиста о том, что известные политики пропали, а преступники до сих пор не найдены, Лукашенко среагировал так: "Почему вы без суда определили кого-то в преступники? Вы представитель демократического общества, поэтому должны понимать, что преступник — это тогда, когда суд принял решение. Ни ваш суд, ни наш, а это должен быть наш суд, не принимал такого решения…"
То есть решение суда даже для Лукашенко имеет какое-то значение, пусть он и использует это обстоятельство в своих целях.
"Замешана власть, эти факты не должны вызывать сомнений"
И вот теперь швейцарский суд принял решение. Оно достаточно противоречиво.
С одной стороны, суд констатирует, что именно белорусская власть в конечном счете "несет ответственность за исчезновения" оппозиционных политиков. Разъясняя приговор, судья сказал, что это особый случай, в котором "замешана власть, и она несет ответственность за насильственные исчезновения… Эти факты не должны вызывать сомнений".
В ходе судебного процесса было обнародовано то обстоятельство, что при убийстве похищенных политиков использовался специальный пистолет для вынесения смертных приговоров. Попасть в руки убийц он мог только по приказу высокого начальства.
Из показаний Гаравского следует, что главной фигурой, которая руководила операциями и совершала убийства, был Павличенко. Зловещая личность, не последний человек в системе власти. В 2000 году он был арестован в рамках расследования "дела исчезнувших", но освобожден по приказу Лукашенко. Долгое время Павличенко был командиром бригады специального назначения внутренних войск, стал любимцем главы государства, тот называл его своим главным защитником. В 2020 году Павличенко, уже находясь на пенсии, участвовал в разгоне протестовавших.
В 2019-м, когда Гаравский впервые публично заявил о своей причастности к упомянутым преступлениям, белорусские власти пришли в замешательство. Правоохранители могли хотя бы формально выразить заинтересованность в расследовании, попытаться взять у Гаравского свидетельские показания. Однако этого сделано не было.
Тогда главный фигурант "дела исчезнувших" Павличенко от растерянности за короткое время высказал в комментариях независимым СМИ три разные версии о Гаравском: он его знает, тот действительно служил под его руководством в СОБРе; он его не знает; он перепутал этого человека с кем-то другим. И эта путаница косвенно подтверждает показания Гаравского.
С другой стороны, швейцарский суд вынес оправдательный приговор. Он посчитал вину Гаравского в причастности к похищению оппонентов Лукашенко не доказанной.
Напоминание тем, кто сегодня издевается над политзаключенными
Такое решение вызвало большое разочарование у белорусской демократической публики. Здесь важно констатировать, что ее ожидания были завышенными. Есть некоторое недопонимание, как работает независимое правосудие.
Белорусы привыкли, что как правило суды выносят обвинительные приговоры. А уж если дела политические, то вообще все предрешено. Судьи просто штампуют выводы следствия и прокуратуры, даже не пытаясь разбираться в сути обвинений. В Беларуси оправдательные приговоры составляют только 0,2% от всех судебных решений.
В Европе же суд действительно независим. Судебный процесс — это реальная конкуренция прокурора и адвоката. И обвинительный приговор совсем не предопределен. В некоторых европейских странах суды выносят до 40% оправдательных приговоров.
В нашем случае все обвинение строилось на признательных показаниях самого Гаравского. В рамках советского правосудия, из которого Беларусь так и не вышла, признания обвиняемого, как правило, достаточно ("признание — царица доказательств"). И не важно, каким образом оно получено. Слушая многочисленные "покаянные признания" оппонентов режима по государственному телевидению, в провластных телеграм-каналах, легко понять, какие способы были для этого задействованы.
В европейском правосудии признательных показаний недостаточно. Нужны иные доказательства преступлений. А какие доказательства могли быть у швейцарских прокуроров, не имеющих доступа к "делу исчезнувших"?
Кроме того, суд усмотрел в показаниях Гаравского противоречия в ходе различных допросов. А согласно принципам европейского правосудия, все сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого.
Однако в любом случае сам факт проведения такого суда имеет важное значение. Он напоминает, что у тяжких преступлений нет срока давности, что никто не забыт и ничто не забыто. И нет ничего тайного, что не стало бы явным.
Это напоминание и тем слугам режима, которые сейчас чинят издевательства над политзаключенными. Напоминание о том, что судьба — вещь изменчивая, она может повернуться неожиданным образом.