«Может стать первым серьезным подрывом легитимности с 2020-го»

Уже завтра, 18 августа, Литва закроет два пункта пропуска на границе с Беларусью. А в конце месяца министры Польши и стран Балтии обсудят все детали общего плана по синхронному закрытию пограничных пунктов с нашей страной в случае кризисов. Насколько реально такое развитие событий? Как это может повлиять на Александра Лукашенко и влияет ли сейчас? Станет ли политик искать пути открытия границ? «Зеркало» задало эти вопросы политическим экспертам.

«Лукашенко уже не является равным актором наряду с Россией и даже ЧВК Вагнера»

Косвенные сигналы о том, что закрытие границ влияет на Александра Лукашенко, видны уже сейчас, считает политолог и директор Центра новых идей Леся Рудник. К ним она относит заявление политика 11 августа о том, что «с поляками надо разговаривать», и его поручение премьер-министру Головченко наладить с ними отношения.


— Это был такой дипломатический сигнал, как раз после заявления [Литвы], что на повестке дня — тема закрытия границ. Думаю, что он то ли действует по старой привычке, то ли хватается за последний шанс и пытается подавать знаки заинтересованности в том, чтобы этого не происходило, — считает эксперт. — При этом я думаю, что каких-то глобальных изменений не будет. В том плане, что Лукашенко не готов обсуждать освобождение политзаключенных или что-то еще взамен на незакрытие границ. Тем более что это решение связано не с политическими заключенными, но в первую очередь с переездом ЧВК Вагнера в Беларусь и очень смелыми и наглыми в каком-то смысле заявлениями о том, что «Вагнер готов и до границы доехать». Я думаю, что за такими провокациями внимательно следят. Понятно, что у Лукашенко нет этой карты в руках, он не может сделать так, чтобы ЧВК Вагнера ушла из Беларуси. Так как уже не является равным актором наряду с Россией и даже самой ЧВК.

По словам Рудник, в такой ситуации политик скорее всего не способен повлиять и на присутствие в Беларуси российских военных и остановить помощь, которую предоставляет России начиная с февраля 2022 года. И последствия полного закрытия границы, если оно произойдет, могут привести к ухудшению отношений с электоратом, на которое будет сложно повлиять.



— Я бы ставила на то, что Лукашенко в этой ситуации теряет свою перформативную легитимность, основанную на удовлетворении базовых потребностей электората. Она связана с попытками сохранить в стране стабильность и благополучие, дать людям возможность хотя бы съездить в приграничье Польши и Литвы. И вот эта легитимность будет немножко подорвана, потому что решение о закрытии границ более серьезно отразится на белорусах, в том числе на жителях приграничья, чем на жителях ЕС. Также его почувствуют те белорусы, которые раньше не думали о политике и экономике, пользуясь тем, что можно выехать в соседнюю страну, купить там что-то дешевле, путешествовать в места поинтереснее. И тогда полное закрытие границ может стать первым серьезным подрывом легитимности Лукашенко с 2020 года. Поэтому думаю, мы можем ожидать, что он будет пытаться каким-то образом оправдаться за это решение, объяснять, почему так произошло и что делать.

Эксперт отмечает, что в таком случае Лукашенко сможет сделать немного. С точки зрения экономической ситуации придется реструктурировать торговые отношения и заново организовать импорт и экспорт. А с политической — наладить контакт со своей аудиторией.

— Подозреваю, что если бы в каком-то воображаемом сценарии Лукашенко отпустил большее количество политзаключенных, возможно, начался бы диалог по поводу открытия границ, — рассуждает собеседница. — Но пока что я не вижу, что Лукашенко готов это сделать. И что Евросоюз готов об этом разговаривать. С другой стороны, такого прецедента не было. Думаю, в том числе мы можем ожидать и радикализации риторики, если будет принято решение о закрытии пунктов пропуска. Лукашенко может уже не играть в потепление отношений, а наоборот, снова обвинять Польшу и Литву во всем, что вообще происходит вокруг Беларуси, в подготовке атак и так далее. Но это скорее не про действия, а про риторику. Я не думаю, что белорусский режим и особенно Лукашенко готов пойти на освобождение политзаключенных или уменьшение репрессий.

Полное закрытие границы, по мнению директора Центра новых идей, в ближайшие месяцы вряд ли случится, так как Польша, Литва и Латвия не будут готовы полностью отгородиться от нашей страны.

— Но делать прогнозы в нашей ситуации достаточно сложно, учитывая, что Литва в последнее время озвучила достаточно неожиданные и радикально противоположные политические заявления по сравнению с 2020 годом. Поэтому можно ожидать чего угодно, — заключает Леся Рудник.

«Это, скорее, очередной сигнал официальному Минску, не более»

С тем, что полное закрытие границ с Беларусью со стороны Польши и стран Балтии скорее всего не случится, согласен и политический аналитик Валерий Карбалевич. Эксперт уверен, что в этом вопросе пока что даже нечего обсуждать:

— Такие угрозы [о закрытии границ] звучат со стороны Польши и Литвы уже неоднократно. А когда они произносятся часто, но не реализуются на практике, это перестает работать. Полностью закрыть проезд можно только при условии какого-то резкого обострения, силового столкновения. Ведь это не просто граница Беларуси и Литвы, Беларуси и Польши. Это граница между Европой и Востоком, через нее идут транзитные грузы из стран Востока, из России, Казахстана, Китая. И идут они не только в Польшу и Литву, а дальше в страны Европейского союза. То есть такое решение затрагивает интересы достаточно большого количества государств, причем очень сильных и влиятельных. Поэтому не думаю, что без консультаций с Брюсселем Литва и Польша могут решиться на такие шаги. Гипотетически, конечно, можно обсуждать любые сценарии. Но если все останется на нынешнем уровне конфликта, не будет эскалации, я не думаю, что граница будет перекрыта.

{banner_news_end}
Встречу министров стран Балтии и Польши 28 августа аналитик не считает доказательством того, что решение о закрытии границ может быть действительно принято.

— Да, будет встреча, на которой обсудят некие планы. От обсуждения до реализации дистанция достаточно большая, — объясняет Карбалевич. — Я думаю, что это скорее демонстрация, очередной сигнал официальному Минску, очередное предупреждение, не более. На мой взгляд, пока к этому так относятся и в Минске, и в Варшаве, и в Вильнюсе, и в других столицах. А если говорить о закрытии двух переходов, которое произойдет в пятницу [18 августа], то думаю, что это никак не повлияет на Лукашенко и его политическую линию. Скажем так, это не достаточно сильные рычаги влияния, которые могли бы побудить его каким-то образом поменять политику. К тому же четыре других пункта останутся, будет происходить транзит. Ну да, будут больше очереди на других переходах. Но не думаю, что это сильно волнует Лукашенко.



Еще одним доказательством того, что эскалации конфликта (а значит, и полного закрытия границ) не будет, собеседник видит достаточно миролюбивые высказывания Александра Лукашенко 11 августа.

— В адрес Польши звучало, что «мы готовы договариваться», а премьер-министру он поручил договориться с поляками. Исходя из этой риторики, не думаю, что сегодня белорусские власти готовятся к какой-то эскалации и какому-то обострению, — отмечает Карбалевич. — ЧВК Вагнера же находится на нашей территории под контролем белорусских властей, и каких-то самостоятельных действий они в сегодняшних условиях совершить не могут.

Более миролюбивая риторика, чем обычно звучит из уст Лукашенко, по мнению эксперта, вызвана не только риском полного закрытия границ, но совокупностью нескольких факторов:

— Я думаю, это следствие комплекса причин. И тех угроз, которые звучат со стороны Польши и Литвы. И, возможно, приезда министра обороны Китая в Беларусь. Потому что китайские грузы тоже идут через белорусско-польскую границу и такой подарок гостю, как закрытие всех пропускных пунктов, был бы не очень хорошим. Но я не думаю, что политическая линия Лукашенко теперь изменится. Он будет периодически делать акцент то на миролюбивую риторику, то на агрессивную. То усиливать гибридные атаки на границах с помощью мигрантов, то ослаблять их. Пока сохраняется нынешний уровень конфронтации, я не ожидаю каких-то серьезных перемен в двусторонних отношениях, в том числе что касается границы.