«Современная война - не Первая мировая, но структурно она подчиняется тем же законам»
Публицист — о ключевой задаче нынешнего этапа наступления.
— Раз украинское наступление стало реальностью, то возникает любопытная ситуация: о нем говорили так долго и много, что теперь это наступление превратилось в «вещь в себе», — пишет Анатолий Несмиян. — Немалая часть людей с обеих сторон ожидает от него какого-то буквально взрывного эффекта — либо оно сразу приведет к прорыву к морю, либо, наоборот — захлебнется в первые же пару дней.
Оборона противника — это всегда стационарная система, пребывающая в гомеостазе, то есть обладающая способностью к «самовосстановлению». Первая задача любого наступления — разрушение этого гомеостаза. Достигается такая задача разными путями, но в целом выглядит всегда одинаково: разрушения, наносимые обороне, должны превосходить ее возможности к такому «самовосстановлению».
{banner_news_show}
Здесь нужно учитывать, что в этом конкретном наступлении у наступающей стороны нет «воздуха», впрочем, это характерная особенность всего конфликта — наступающий не в состоянии использовать воздушную поддержку, как это предписывается современными представлениями о наступательных операциях. Причина известна — ни российская, ни украинская армии не смогли подавить системы ПВО противника.
Поэтому разрушение устойчивости обороны — это ключевая задача нынешнего этапа наступления. И до тех пор, пока она не будет решена (если будет решена), оценивать результат наступления нет никакого смысла.
Столь же неважны потери сторон (как бы варварски это ни звучало). Важнее возможность восполнять их, а значит — поддерживать с одной стороны темп наступления, с другой — поддерживать способность держать оборону.
Когда одна из сторон исчерпает эти возможности, и наступит первая критическая точка наступательной операции, которая определяет: удалось ли наступающему разрушить оборону. Или не удалось.
— Раз украинское наступление стало реальностью, то возникает любопытная ситуация: о нем говорили так долго и много, что теперь это наступление превратилось в «вещь в себе», — пишет Анатолий Несмиян. — Немалая часть людей с обеих сторон ожидает от него какого-то буквально взрывного эффекта — либо оно сразу приведет к прорыву к морю, либо, наоборот — захлебнется в первые же пару дней.
Современная война — не Первая мировая, но структурно она подчиняется тем же самым закономерностям, что любая война и тысячу лет назад, и сто, и двадцать.
Оборона противника — это всегда стационарная система, пребывающая в гомеостазе, то есть обладающая способностью к «самовосстановлению». Первая задача любого наступления — разрушение этого гомеостаза. Достигается такая задача разными путями, но в целом выглядит всегда одинаково: разрушения, наносимые обороне, должны превосходить ее возможности к такому «самовосстановлению».
{banner_news_show}
Здесь нужно учитывать, что в этом конкретном наступлении у наступающей стороны нет «воздуха», впрочем, это характерная особенность всего конфликта — наступающий не в состоянии использовать воздушную поддержку, как это предписывается современными представлениями о наступательных операциях. Причина известна — ни российская, ни украинская армии не смогли подавить системы ПВО противника.
Поэтому разрушение устойчивости обороны — это ключевая задача нынешнего этапа наступления. И до тех пор, пока она не будет решена (если будет решена), оценивать результат наступления нет никакого смысла.
В случае разрушения устойчивости обороны у наступающей стороны появляется простор для маневра, и тогда (и только тогда) можно будет оценивать, в каком именно направлении будет развиваться наступление. Но не сейчас. Сейчас это совершенно неважно.
Столь же неважны потери сторон (как бы варварски это ни звучало). Важнее возможность восполнять их, а значит — поддерживать с одной стороны темп наступления, с другой — поддерживать способность держать оборону.
Когда одна из сторон исчерпает эти возможности, и наступит первая критическая точка наступательной операции, которая определяет: удалось ли наступающему разрушить оборону. Или не удалось.