Украинское контрнаступление: появится ли у Лукашенко шанс проявить самостоятельность?
Поздняя, очень поздняя весна 2023 года наложила свой отпечаток на ситуацию на российско-украинском фронте. Чернозем все еще слишком вязкий, чтобы по нему можно было быстро передвигаться. Тем не менее, бои и обстрелы уже стали более интенсивными, участились и диверсии в тылу российской армии. Напряжение нарастает. Украина не скрывает намерения наступать. Когда начнется это наступление? Каким будет его результат? И как он повлияет на Беларусь? Пишет Роман Баженов.
Украина не может себе позволить вести длительную наступательную операцию. У нее просто нет для этого достаточного преимущества в живой силе и технике.
В дополнение к тому, что Украина имела по состоянию на прошлую осень, она сумела с помощью Запада вооружить девять танковых бригад — это около 60 тысяч человек.
Всего украинцы имеют под ружьем около 700 тысяч бойцов. Однако это с учетом легкой пехоты территориальной обороны и тех сил, которые Украина держит на севере для прикрытия белорусской и российской границ.
Россияне же, согласно заявлению министра обороны Украины Алексея Резникова, имеют на фронте около 500 тысяч человек. В таком случае для стратегического наступления Украине нужен был бы не менее миллиона вооруженных и обученных солдат, которых у нее нет.
Победы в 2022 году добавили украинской армии и обществу боевого духа и веры в собственные силы. Однако само украинское руководство признает, что иногда эти ожидания перегреты.
{banner_news_show}
Линия фронта на юге после отступления россиян из Херсона и из-под Харькова сократилась с 1300 до 800 километров, причем большая часть его сейчас проходит по непреодолимым или труднопреодолимым для украинской армии Днепру и городской застройке Донбасса. Исключение составляют около 200 километров от Днепра до Донецка южнее Запорожья и около 100 километров от Кременной до Сватово и российской границы.
«Кулак» из девяти вооруженных и обученных по стандартам НАТО бригад позволяет Украине выполнить один короткий по срокам удар на ограниченном участке фронта.
Возможно, украинцы попытаются вернуть Мелитополь — тем самым выйти к воротам Крыма. Похоже, что русские учитывают такую возможность и поэтому интенсивно укрепляют подходы к Крыму. Там вырыты многочисленные линии окопов, поставлены минные поля, позиции насыщены противотанковыми средствами.
Другой вариант — встречный удар и нанесение поражения в битве за Бахмут, который россияне штурмуют десять месяцев, именно этого боится Пригожин. Сохранение в руках украинцев Донбасса с его старинной столицей может стать политическим переломом в войне, которым в 1916 году стала битва за Верден, а в 1942-1943 годах — за Сталинград.
Но нельзя исключать и неожиданное направление удара: например, наступление с севера на Луганск. За время войны украинское командование показало не только свое стратегическое мышление, но и способность быть большими придумщиками.
Украинцы контролируют «туман войны», информации об их планах нет.
Однозначно, что длительное наступление истощило бы наиболее боеспособные украинские силы. Кроме того, есть риск вовлечения в длительные бои за населенные пункты, только в наступательной роли оказались бы уже украинцы, а в оборонительной — россияне.
Чем бы ни закончилось наступление ВСУ, к какой бы линии украинская армия не вышла, под зиму фронт вновь стабилизируется, а обе стороны останутся без сил для новых активных операций.
На Западе это воспримут как благоприятный для дипломатии момент, как это было после освобождения Херсона в ноябре прошлого года. Только на этот раз к перемирию будут подталкивать выборы 2024 года в России и США.
И если Киеву удастся освободить значительную часть своих земель, он сможет вести переговоры с позиции силы и добиться от Москвы перемирия (но, думаю, не мира) в немного более благоприятных, чем Минские соглашения, формулировках. Мир, который поддерживает Украину, и сама Украина окажутся перед дилеммой — фальшивое перемирие сейчас или Европа без российской угрозы в будущем.
При этом нельзя исключать, что, если войск не будет хватать, украинцы вообще отложат наступление, оставшись при нынешней войне на изматывание россиян. Мы из школьных учебников истории живем образами великих сражений. Однако попытка их разыграть теперь может исчерпать потенциал украинской армии для проведения операций, что позволит россиянам вернуть стратегическую инициативу.
Война России и Украины, безусловно, решающая для истории Восточной Европы. В то же время, если наступление ВСУ принесет ограниченные результаты, то и последствия его для Беларуси будут не больше, чем после побед украинцев под Харьковом и Херсоном.
Военные неудачи сильно снижают престиж России в Беларуси. Особенно кадры сражений российской армии, освобождения городов и казни коллаборантов влияют на людей в погонах.
Но в политической реальности, созданной тандемом Лукашенко-Путин, настроения белорусов не имеют существенного значения. Просто пропаганды станет еще больше, а кураторы лукашенковской информационной безопасности потребуют от Азаренка давать больше истерии.
Отступление российских войск на юге Украины увеличит вероятность очередного этапа российских бомбардировок Украины с территории Беларуси. На сегодняшний момент России не хватает сил, чтобы вести войну еще и с севера, поэтому белорусский выступ пока относительно спокоен. Но это может измениться — на переговорах о перемирии удары с севера могут стать инструментом давления на украинскую сторону.
В свою очередь, использование воздушного пространства Беларуси несет риск ответа, так как сейчас украинские ракеты способны долететь до важных и для России предприятий вроде Мозырского нефтеперерабатывающего завода.
Присоединение же белорусской армии к военным действиям возможно, как ни парадоксально, только если одна из сторон добьется переломного успеха.
Если все же представить разгром Украины, Лукашенко мог бы пойти путем Муссолини, объявившего войну Франции в 1940 году.
Но если российская армия побежит, то свежая белорусская армия останется последней профессиональной силой в распоряжении Путина. Здесь уже будет не до сантиментов, когда начнется история о выживании не только политического, но и физического тела Путина.
Другой поворот траектория конфликта получит и когда в Беларуси разместят российское тактическое ядерное оружие. Здесь вновь наступает возвращение к ситуации осени 2022 года, где по мере поражений России возрастает и риск применения оружия массового уничтожения.
Лукашенко в Ветке сказал удивленным сторонникам, что ни украинцы, ни поляки не собираются нападать на Беларусь. Лукашенко на самом деле не хочет воевать, потому что не хочет быть разгромленным, что подвело бы его под ответственность в соответствии с национальным и международным правом. После поражения на выборах 2020 года режим начал играть чрезвычайно жестко, его кредо — увеличивать ставки почти в любой ситуации.
Лукашенко развернул массовые репрессии и довел до почти нулевого уровня отношения с Западом, включая четыре из пяти соседних государств. Ввязаться еще и в вооруженный конфликт его может заставить разве что потребность Путина. Такой пока не наблюдается.
Во время украинского наступления у Лукашенко может появиться момент, чтобы начать флирт с Западом, мандат которого, однако, не выйдет за обозначенные Москвой границы.
В тоже время перемирие после наступления ВСУ откроет новое окно возможностей на белорусском направлении. Только не для Запада, а для Москвы. Шаг по подчинению Минска в любой форме добавил бы Путину «плюс» в баланс итогов войны. Прогнали в дверь, а он полезет в окно. В Украине не все удалось, зато приросли Беларусью.
{banner_news_end}
У лукашенковцев, воспринимающих мир глазами российской пропаганды, распространено убеждение, что Украина — это недогосударство, что ее будущее под вопросом, который вообще окажется вне скобок при заключении сделки «ялтинского типа» между Россией и США. Также как в Ялте 1944 года за скобки вынесли вопрос Польши.
Но шаткая и незащищенная сейчас — государственность Беларуси, а не Украины.
Если сравнивать со Второй мировой войной, то Украине, Западу и Беларуси вместе с ними теперь грозит не поражение, а ничейный результат.
История полна парадоксов: переосмысление Россией своих национальных интересов возможно в результате ее геополитического поражения в Восточной Европе — тогда появится исторический шанс для прочного мира на континенте. Если же война между Россией и Украиной закончится патом, ничьей, то Украине придется смириться с потерей неосвобожденных территорий, но миру — с потерей России, которая на ХХІ век превратится в вечную проблему Северной Евразии с неудовлетворенными амбициями.
Если результатом наступления Украины станут ограниченные успехи, изменений ситуации в Беларуси ждать не приходится. Если же Украине удастся восстановить свою территориальную целостность, то Россию может ожидать внутренняя ломка, а вместе с этим жить по-старому не сможет и Беларусь.
Украина не может себе позволить вести длительную наступательную операцию. У нее просто нет для этого достаточного преимущества в живой силе и технике.
В дополнение к тому, что Украина имела по состоянию на прошлую осень, она сумела с помощью Запада вооружить девять танковых бригад — это около 60 тысяч человек.
Всего украинцы имеют под ружьем около 700 тысяч бойцов. Однако это с учетом легкой пехоты территориальной обороны и тех сил, которые Украина держит на севере для прикрытия белорусской и российской границ.
Россияне же, согласно заявлению министра обороны Украины Алексея Резникова, имеют на фронте около 500 тысяч человек. В таком случае для стратегического наступления Украине нужен был бы не менее миллиона вооруженных и обученных солдат, которых у нее нет.
Чего теоретически Украина может достичь
Победы в 2022 году добавили украинской армии и обществу боевого духа и веры в собственные силы. Однако само украинское руководство признает, что иногда эти ожидания перегреты.
«Согласен, что ожидания перегреты. Это точно перегрето, все хотят очередной победы. Раньше не верили в победу. Раньше хотели, чтобы Украина выжила хоть как-то минимально, чтобы хоть какая-то часть Украины сохранилась. А когда ВСУ показали успехи, все начали верить в победу — после Змеиного, после Киевщины, Черниговщины и Сумщины, после Харьковщины, Херсона. Хотят следующей победы. Это нормально, это эмоции — ожидание успеха», — говорил в интервью Алексей Резников.
{banner_news_show}
Линия фронта на юге после отступления россиян из Херсона и из-под Харькова сократилась с 1300 до 800 километров, причем большая часть его сейчас проходит по непреодолимым или труднопреодолимым для украинской армии Днепру и городской застройке Донбасса. Исключение составляют около 200 километров от Днепра до Донецка южнее Запорожья и около 100 километров от Кременной до Сватово и российской границы.
«Кулак» из девяти вооруженных и обученных по стандартам НАТО бригад позволяет Украине выполнить один короткий по срокам удар на ограниченном участке фронта.
Возможно, украинцы попытаются вернуть Мелитополь — тем самым выйти к воротам Крыма. Похоже, что русские учитывают такую возможность и поэтому интенсивно укрепляют подходы к Крыму. Там вырыты многочисленные линии окопов, поставлены минные поля, позиции насыщены противотанковыми средствами.
Другой вариант — встречный удар и нанесение поражения в битве за Бахмут, который россияне штурмуют десять месяцев, именно этого боится Пригожин. Сохранение в руках украинцев Донбасса с его старинной столицей может стать политическим переломом в войне, которым в 1916 году стала битва за Верден, а в 1942-1943 годах — за Сталинград.
Но нельзя исключать и неожиданное направление удара: например, наступление с севера на Луганск. За время войны украинское командование показало не только свое стратегическое мышление, но и способность быть большими придумщиками.
Украинцы контролируют «туман войны», информации об их планах нет.
Однозначно, что длительное наступление истощило бы наиболее боеспособные украинские силы. Кроме того, есть риск вовлечения в длительные бои за населенные пункты, только в наступательной роли оказались бы уже украинцы, а в оборонительной — россияне.
Перемирие с позиции силы
Чем бы ни закончилось наступление ВСУ, к какой бы линии украинская армия не вышла, под зиму фронт вновь стабилизируется, а обе стороны останутся без сил для новых активных операций.
На Западе это воспримут как благоприятный для дипломатии момент, как это было после освобождения Херсона в ноябре прошлого года. Только на этот раз к перемирию будут подталкивать выборы 2024 года в России и США.
И если Киеву удастся освободить значительную часть своих земель, он сможет вести переговоры с позиции силы и добиться от Москвы перемирия (но, думаю, не мира) в немного более благоприятных, чем Минские соглашения, формулировках. Мир, который поддерживает Украину, и сама Украина окажутся перед дилеммой — фальшивое перемирие сейчас или Европа без российской угрозы в будущем.
При этом нельзя исключать, что, если войск не будет хватать, украинцы вообще отложат наступление, оставшись при нынешней войне на изматывание россиян. Мы из школьных учебников истории живем образами великих сражений. Однако попытка их разыграть теперь может исчерпать потенциал украинской армии для проведения операций, что позволит россиянам вернуть стратегическую инициативу.
Престиж России в Беларуси падает
Война России и Украины, безусловно, решающая для истории Восточной Европы. В то же время, если наступление ВСУ принесет ограниченные результаты, то и последствия его для Беларуси будут не больше, чем после побед украинцев под Харьковом и Херсоном.
Военные неудачи сильно снижают престиж России в Беларуси. Особенно кадры сражений российской армии, освобождения городов и казни коллаборантов влияют на людей в погонах.
Но в политической реальности, созданной тандемом Лукашенко-Путин, настроения белорусов не имеют существенного значения. Просто пропаганды станет еще больше, а кураторы лукашенковской информационной безопасности потребуют от Азаренка давать больше истерии.
Отступление российских войск на юге Украины увеличит вероятность очередного этапа российских бомбардировок Украины с территории Беларуси. На сегодняшний момент России не хватает сил, чтобы вести войну еще и с севера, поэтому белорусский выступ пока относительно спокоен. Но это может измениться — на переговорах о перемирии удары с севера могут стать инструментом давления на украинскую сторону.
В свою очередь, использование воздушного пространства Беларуси несет риск ответа, так как сейчас украинские ракеты способны долететь до важных и для России предприятий вроде Мозырского нефтеперерабатывающего завода.
Если создастся угроза Путину, будет не до сантиментов
Присоединение же белорусской армии к военным действиям возможно, как ни парадоксально, только если одна из сторон добьется переломного успеха.
Если все же представить разгром Украины, Лукашенко мог бы пойти путем Муссолини, объявившего войну Франции в 1940 году.
Но если российская армия побежит, то свежая белорусская армия останется последней профессиональной силой в распоряжении Путина. Здесь уже будет не до сантиментов, когда начнется история о выживании не только политического, но и физического тела Путина.
Другой поворот траектория конфликта получит и когда в Беларуси разместят российское тактическое ядерное оружие. Здесь вновь наступает возвращение к ситуации осени 2022 года, где по мере поражений России возрастает и риск применения оружия массового уничтожения.
Лукашенко в Ветке сказал удивленным сторонникам, что ни украинцы, ни поляки не собираются нападать на Беларусь. Лукашенко на самом деле не хочет воевать, потому что не хочет быть разгромленным, что подвело бы его под ответственность в соответствии с национальным и международным правом. После поражения на выборах 2020 года режим начал играть чрезвычайно жестко, его кредо — увеличивать ставки почти в любой ситуации.
Лукашенко развернул массовые репрессии и довел до почти нулевого уровня отношения с Западом, включая четыре из пяти соседних государств. Ввязаться еще и в вооруженный конфликт его может заставить разве что потребность Путина. Такой пока не наблюдается.
Будет ли у Лукашенко момент для разворота?
Во время украинского наступления у Лукашенко может появиться момент, чтобы начать флирт с Западом, мандат которого, однако, не выйдет за обозначенные Москвой границы.
В тоже время перемирие после наступления ВСУ откроет новое окно возможностей на белорусском направлении. Только не для Запада, а для Москвы. Шаг по подчинению Минска в любой форме добавил бы Путину «плюс» в баланс итогов войны. Прогнали в дверь, а он полезет в окно. В Украине не все удалось, зато приросли Беларусью.
{banner_news_end}
У лукашенковцев, воспринимающих мир глазами российской пропаганды, распространено убеждение, что Украина — это недогосударство, что ее будущее под вопросом, который вообще окажется вне скобок при заключении сделки «ялтинского типа» между Россией и США. Также как в Ялте 1944 года за скобки вынесли вопрос Польши.
Но шаткая и незащищенная сейчас — государственность Беларуси, а не Украины.
Если сравнивать со Второй мировой войной, то Украине, Западу и Беларуси вместе с ними теперь грозит не поражение, а ничейный результат.
История полна парадоксов: переосмысление Россией своих национальных интересов возможно в результате ее геополитического поражения в Восточной Европе — тогда появится исторический шанс для прочного мира на континенте. Если же война между Россией и Украиной закончится патом, ничьей, то Украине придется смириться с потерей неосвобожденных территорий, но миру — с потерей России, которая на ХХІ век превратится в вечную проблему Северной Евразии с неудовлетворенными амбициями.
Если результатом наступления Украины станут ограниченные успехи, изменений ситуации в Беларуси ждать не приходится. Если же Украине удастся восстановить свою территориальную целостность, то Россию может ожидать внутренняя ломка, а вместе с этим жить по-старому не сможет и Беларусь.