Шендерович: Мерзкая двуглавая тварь должна быть уничтожена - тут нет вариантов
Соотечественники, сгнившие в труху сами или перемолотые пропагандой, - предмет отдельного печального разбора, не о них речь, пишет российский публицист и писатель Виктор Шендерович.
А для свободного человека нет сегодня ничего проще, чем выбор стороны в конфликте: добро и зло обнажены, как никогда на нашей памяти. В дни, когда Буча и Мариуполь стали именами нарицательными, встав в ряд с Хатынью и Сребреницей, нет никакой разницы в твоей принадлежности к государству, роду и племени: для свободного человека ее не было и во времена Монтеня, а в ХХI веке не может быть вообще. Мы в первую очередь - люди, и несем ответ перед родом человеческим.
Не будем утыкаться в военно-политические подробности грядущего - они неясны, но общий вектор очевиден.
{banner_news_show}
Что же дальше? Что будет со ста сорока миллионами человек, живущими сегодня на территории, которую контролирует эта выжившая из ума птица?
Ничего хорошего не будет, - это ясно уже сегодня: как говорится, по прецеденту. Гитлеровские усики Путину в 2022 году не пририсовал только ленивый, и желающим увидеть дальнейшую судьбу России стоит заглянуть, конечно, именно туда, в немецкие пятидесятые годы.
Впрочем, это еще в относительно счастливом случае.
Я уже неоднократно вспоминал свою встречу с Вячеславом Ивановым - в 2014 году, почти сразу после аннексии Крыма. Мы тогда обсуждали варианты будущего, и сошлись на том, что их три: плохой, очень плохой и катастрофический. Так вот, просто "плохой" вариант Россия, кажется, уже упустила. Упустила и шанс на чудо (на него отдельно уповал великий Вячеслав Всеволодович).
Остались два других варианта развития событий.
"Очень плохой" сегодня - это доведенное до самого ленивого ума и очевидное для самого отмороженного "имперца" поражение в нынешней схватке с миром. Это - разоренные просторы и лежащая пластом экономика, усугубленная контрибуцией. Это деградированное население в мучительном, на десятилетия, похмелье после бурной имперской ночи и гуляний с георгиевскими ленточками.
"Можем повторить", ага.
Существенное отличие будущей послевоенной России от послевоенной Германии заключается в том, что оккупации не предвидится и никакого "плана Маршалла", соответственно, не будет - нас просто разоружат, положат вниз лицом и оставят лежать за околицей. Точнее - за глухим забором, снаружи от человечества с его технологиями, инвестициями и двадцать первым веком. Оттуда, из положения лежа, мы, конечно, еще поиздеваемся над Илоном Маском, но уже совсем напоследок и не исключено, что по-китайски.
От этой точки рукой подать до гуляй-поля, социального дарвинизма и распада страны: куски территорий, которые крышует сегодня обезумевшая двуглавая птица, давно не связаны между собой. Какое отношение имеют друг к другу сегодня жители Москвы, Ингушетии, Вологодского края, Хабаровского края и Калмыкии? Ни единой религии и этноса, как у поляков, ни общих принципов, как у американцев, ни общего уклада или языка, ни взаимного интереса - ничего. Паспорт с проклятой птицей на обложке? Но такой есть и у Стивена Сигала.
Подлинным общим знаменателем мог бы стать реальный федерализм, - но очень боюсь, что эту развилку мы уже проскочили. В настоящем у "федеративной" на бумаге России - только привычка и страх перед очередным батыем, сидящем в Кремле. Страх отвалится, когда Росгвардия, по примеру советских ментов, перейдет на самообеспечение (сиречь, рэкет). Привычка скоро начнет раздражать. Местные элиты давно видели Кремль в гробу, и вряд ли будут договариваться с лежачим.
Это - "очень плохой" вариант (в случае гибели птицы). Распад страны - штука травматичная и не факт, что совсем бескровная, но все-таки с шансами на спасение цивилизации и последующей пересборки России на каких-то рациональных основах...
Потом всë это, так или иначе, закончится распадом, только гораздо более кровавым. "И тем больней, чем дольше", - как сказано в стихотворении Окуджавы полувековой давности, как раз про распад царств...
Русский кровавый ХХ век должен быть наконец осмыслен нами как длящаяся катастрофа. Сокращение сроков этой катастрофы - шанс на спасение наших детей и внуков. Констатируем как данность: Украина, ценою огромных жертв, уже выиграла эту войну: она уцелеет в ней и усилится как государство.
Погибнет - именно Россия.
Уже погибает, вот прямо сейчас.
Скорейшее завершение затянувшегося имперского сюжета - кажется, последний шанс уцелеть для цивилизации Льва Толстого - только что, век спустя, снова официально записанного во враги государства (см. решение суда по недавнему пикету Любови Сумм).
Записанного, для наглядности, прямо по месту жительства, в Хамовниках. У истории, что не говори, хорошее чувство юмора...
А для свободного человека нет сегодня ничего проще, чем выбор стороны в конфликте: добро и зло обнажены, как никогда на нашей памяти. В дни, когда Буча и Мариуполь стали именами нарицательными, встав в ряд с Хатынью и Сребреницей, нет никакой разницы в твоей принадлежности к государству, роду и племени: для свободного человека ее не было и во времена Монтеня, а в ХХI веке не может быть вообще. Мы в первую очередь - люди, и несем ответ перед родом человеческим.
Последняя империя мира явно зажилась на этом свете. Мерзкая двуглавая тварь, только что заклевавшая насмерть новые десятки тысяч человеческих жизней, должна быть уничтожена - тут нет вариантов. Ей надо свернуть обе шеи. Каждый день этого хищного атавистического клекота проливается реками новой крови...
Не будем утыкаться в военно-политические подробности грядущего - они неясны, но общий вектор очевиден.
{banner_news_show}
Что же дальше? Что будет со ста сорока миллионами человек, живущими сегодня на территории, которую контролирует эта выжившая из ума птица?
Ничего хорошего не будет, - это ясно уже сегодня: как говорится, по прецеденту. Гитлеровские усики Путину в 2022 году не пририсовал только ленивый, и желающим увидеть дальнейшую судьбу России стоит заглянуть, конечно, именно туда, в немецкие пятидесятые годы.
Впрочем, это еще в относительно счастливом случае.
Я уже неоднократно вспоминал свою встречу с Вячеславом Ивановым - в 2014 году, почти сразу после аннексии Крыма. Мы тогда обсуждали варианты будущего, и сошлись на том, что их три: плохой, очень плохой и катастрофический. Так вот, просто "плохой" вариант Россия, кажется, уже упустила. Упустила и шанс на чудо (на него отдельно уповал великий Вячеслав Всеволодович).
Остались два других варианта развития событий.
"Очень плохой" сегодня - это доведенное до самого ленивого ума и очевидное для самого отмороженного "имперца" поражение в нынешней схватке с миром. Это - разоренные просторы и лежащая пластом экономика, усугубленная контрибуцией. Это деградированное население в мучительном, на десятилетия, похмелье после бурной имперской ночи и гуляний с георгиевскими ленточками.
"Можем повторить", ага.
Повторение - мать учения, но это для тупых. Умные бы поняли с первого немецкого раза. Ну, уж как получилось...
Существенное отличие будущей послевоенной России от послевоенной Германии заключается в том, что оккупации не предвидится и никакого "плана Маршалла", соответственно, не будет - нас просто разоружат, положат вниз лицом и оставят лежать за околицей. Точнее - за глухим забором, снаружи от человечества с его технологиями, инвестициями и двадцать первым веком. Оттуда, из положения лежа, мы, конечно, еще поиздеваемся над Илоном Маском, но уже совсем напоследок и не исключено, что по-китайски.
От этой точки рукой подать до гуляй-поля, социального дарвинизма и распада страны: куски территорий, которые крышует сегодня обезумевшая двуглавая птица, давно не связаны между собой. Какое отношение имеют друг к другу сегодня жители Москвы, Ингушетии, Вологодского края, Хабаровского края и Калмыкии? Ни единой религии и этноса, как у поляков, ни общих принципов, как у американцев, ни общего уклада или языка, ни взаимного интереса - ничего. Паспорт с проклятой птицей на обложке? Но такой есть и у Стивена Сигала.
Подлинным общим знаменателем мог бы стать реальный федерализм, - но очень боюсь, что эту развилку мы уже проскочили. В настоящем у "федеративной" на бумаге России - только привычка и страх перед очередным батыем, сидящем в Кремле. Страх отвалится, когда Росгвардия, по примеру советских ментов, перейдет на самообеспечение (сиречь, рэкет). Привычка скоро начнет раздражать. Местные элиты давно видели Кремль в гробу, и вряд ли будут договариваться с лежачим.
Это - "очень плохой" вариант (в случае гибели птицы). Распад страны - штука травматичная и не факт, что совсем бескровная, но все-таки с шансами на спасение цивилизации и последующей пересборки России на каких-то рациональных основах...
А вот катастрофический вариант заключается как раз в том, что птица уцелеет и в этот раз. Что будет гнить дальше еще десятилетия напролет, шантажируя Запад, вцепившись в отравленную подконтрольную территорию и сублимируя свои комплексы во внутренний террор. Никого в мире этот террор интересовать уже не будет: кого интересует сегодня, как живут туркмены под очередным туркменбаши? В случае чего, мир, конечно, выразит озабоченность, но сильно от своих дел не отвлечется...
Потом всë это, так или иначе, закончится распадом, только гораздо более кровавым. "И тем больней, чем дольше", - как сказано в стихотворении Окуджавы полувековой давности, как раз про распад царств...
Русский кровавый ХХ век должен быть наконец осмыслен нами как длящаяся катастрофа. Сокращение сроков этой катастрофы - шанс на спасение наших детей и внуков. Констатируем как данность: Украина, ценою огромных жертв, уже выиграла эту войну: она уцелеет в ней и усилится как государство.
Погибнет - именно Россия.
Уже погибает, вот прямо сейчас.
Скорейшее завершение затянувшегося имперского сюжета - кажется, последний шанс уцелеть для цивилизации Льва Толстого - только что, век спустя, снова официально записанного во враги государства (см. решение суда по недавнему пикету Любови Сумм).
Записанного, для наглядности, прямо по месту жительства, в Хамовниках. У истории, что не говори, хорошее чувство юмора...