«Не знаю, где сейчас родственникам лечиться»

Что стало за год с экономикой, образованием, бизнесом и другими важными для жизни белорусов сферами? «Радыё Свабода» подытоживает вместе с экспертами в пяти итоговых интервью. На этот раз речь о медицине.

Насколько велик отток кадров в сфере медицины, могут ли власти уволить последнего специалиста из-за политики, как возродить медицину с нуля? Журналисты поговорили об этом с врачом, бывшим руководителем одного из частных медицинских центров в Беларуси Лидией Тарасенко.

- Во многом ли изменилась сфера медицины за год?

— Я всегда говорила, что медицина у нас деградирует. Я в медицине с 2008 года, и мне всегда казалось, что все постепенно становится хуже. Когда я пришла работать, то можно было в больницу заказывать антибиотики любого производителя. Сейчас в больницах давно уже все белорусского производства, и таких примеров много.

Что касается медицины, то первыми из страны уехали хорошие специалисты. Проблема в отсутствии структуры, в отсутствии техники. Из хорошего — имеем шанс это пережить и стать на нормальные рельсы. Часто слышу, мол, на силовиков медицины и медиков все равно хватит. Поверьте, не хватит. Им уже давно ничего не хватает. Еще в спокойные годы с ними не хотели связываться, они попадали в руки самых лояльных и не всегда хороших специалистов. К сожалению, силовики этого не замечают.

«Отток кадров из медицины-как цунами»

— Чиновники говорят, что отток кадров в медицине был всегда. Насколько сейчас он заметен?

— Отток кадров действительно был всегда. Но сейчас в Беларуси он происходит как цунами. Ежегодно медицинские вузы выпускают около 2500 человек. При этом вакансий на сайтах больше. Да и большинство вакансий не выкладываются в открытый доступ. И этот разрыв между количеством выпускников и количеством вакансий с годами все растет.

Сколько я работаю, все время чиновники говорят, что все дыры заткнут выпускниками, но видно, что это не помогает. И дело не только в специалистах — работать тоже негде.

— В смысле? Есть же много вакансий.

— Каким бы хорошим врачом я ни была, если вы ко мне придете, я вас посмотрю руками и глазами, но все равно отправлю на анализы и обследование. Хорошо, для анализов еще есть лаборатории. А если говорить об обследовании, то оборудование стоит хороших денег. И если оборудования в руках нет, ты ничего не можешь сделать. И это одно направление.


А если говорить о действительно нормальном, комплексном подходе к здоровью и медицине, то даже простая апендектомия требует не только рук хирурга, а слаженной работы большого количества людей и системы. Если один кирпичик выпадает, то рушится все, и гениальный хирург не спасет вас от сепсиса, если невозможно сохранить стерильность процесса.

— Была информация, что больше всего вакансий в регионах, что там просто некому работать.

— Я работала в регионе по распределению с 2009 года. В районе 26 тысяч человек, там 5 хирургов, которые закрывают все: срочная помощь, резанина — все, что угодно. Ближайший областной город-180 километров. И на этом месте, где я работала, 17 лет одна и та же ситуация: человек отрабатывает распределение и уезжает.

«Медики увольняются, так как накипело»

— Насколько ситуация со специалистами сейчас стала критической?

— Я, например, не знаю, где моим знакомым и родственникам сейчас лечиться в Минске. Сколько точно уехало, никто не знает. Не все увольняются после " суток — люди увольняются, так как накипело.

— Лукашенко говорил, что среди руководителей от медицины есть оппозиционеры. Насколько это соответствует реальности?

— Надеюсь, что это правда. Если ты только приходишь в медицину, то начальник для тебя-это такой странный персонаж, который кричит, топает ногами, с которым лучше не сталкиваться. С возрастом ты понимаешь, что для многих это маски, способ приспособиться к системе. Иногда под образом странного начальника кроется адекватный руководитель, просто деформированный системой.

«Если нужно будет забрать врача из операции в наручниках-заберут»

— Если много врачей уехало, то на тех, кто остался, сейчас больше нагрузки?

— Два раза во время распределения я не могла уйти с работы по 5 суток. Распространена ситуация, когда рабочая смена врача 32 часа. У тебя после сего нет ни отсыпного, ни выходного. И никого не беспокоило, когда я говорила об этом. Общество считало это нормальным, не только чиновники. Понятно, что хирург на 20 часов работы так себе хирург. Теперь все просто еще хуже.

— В последнее время власть направила на предприятия списки на увольнение. В медицине тоже есть такие списки, несмотря на проблемы с кадрами?

— Точно знаю, что такие списки есть. Кого-то увольняют сразу, с кем-то говорят, запугивают, заставляют вступить обратно в профсоюз. Несмотря на то, что в поликлинике остается «1 окулист на 7 ставках», его тоже могут уволить, всем наплевать уже. Никто никогда не думал о людях. Если кому-то что-то было раньше непонятно, то с пандемией все стало понятно. Тем, кто дорвался до власти, плевать на людей, на врачей. У нас бесконтрольно бушует ковид, а всем наплевать. Раньше делали вид, сейчас даже вида не делают. Надо будет забрать в наручниках специалиста прямо во время операции — заберут.

— Много ли специалистов уехало, насколько трудно устроиться за границей?

— Врачам тяжело, они сталкиваются с новой бюрократией, подтверждением диплома, языковыми барьерами. В других сферах проще. Но все это можно преодолеть. Это не фактор, который останавливает и заставляет остаться в концлагере.

— Может быть, осталась в белорусской медицине сферы, где еще все более-менее нормально?

— У организации здравоохранения были светлые пятна. Например, путь пациента из районной больницы или поликлиники в РНПЦ. Идея хорошая-исполнение плохое. Идея этапности оказания помощи хорошая. То, что у нас государственная медицина, в принципе хорошая и гуманная идея.

Очень хороший человеческий потенциал, среди белорусов очень много умных, адекватных, талантливых людей. Много примеров, когда больницу или отделение люди вытаскивали на личном энтузиазме.

— Что стало с бывшей экспортной медициной? Еще ездят в Беларусь лечиться?

— На трансплантологию еще ездят. Экспорт медицинских услуг никогда не был суперским. Первой в экспорте была трансплантология, вторая — онкология. Врачи никогда не были заинтересованы в экспорте услуг. Имеешь свою работу, много нагрузки, держишь баланс все время. И если к основной работе добавляли еще и платные услуги, то врачи не были заинтересованы в этом. Сначала врачи на этом ничего не зарабатывали, потом начали зарабатывать, но это всегда были смешные деньги.

«В белорусской медицине все катастрофически»

— На сколько баллов от 1 до 10 можно оценить нынешнее состояние медицины в Беларуси?

— Я поставила бы минимальные баллы. В Беларуси ВС так плохо, как в некоторых странах Африки. Есть доступ к хорошей питьевой воды. Но считаю, что все катастрофично, это состояние средневековья. Но это еще и точка роста, ведь если все окончательно сломается, можно будет все отстраивать заново.

— Из тех врачей, кто уехал, сколько бы вернулись обратно?

— Согласно исследованиям социологов, через год после эмиграции возвращается 80%, а в промежутке от года до пяти — 50%. Я однозначно понимаю, что хочу вернуться. Среди моих знакомых много тех, кто бы вернулся обратно. Конечно, из тех врачей, которые уехали в Европу, выучили сложные языки, некоторые могут и не вернуться.

— Сложно ли будет отстроить медицинскую сферу в Беларуси?

— Чтобы сделать что-то хорошо, не нужно много людей. Нужно хорошие люди на ключевых должностях. Я вижу, что белорусы хорошо организованы, есть структуры, которые работают, с понятными целями и задачами.