«С ноября начался полный трындец»: уволенные учителя рассказали, что происходит в школах

Многие учителя оказались причастны к фальсификации результатов выборов. Но было и много честных.

Они не стали поддаваться на уговоры начальства обеспечить победу любой ценой, а продолжили работать в школе и выходить на акции протеста. Для некоторых такая несговорчивость стала причиной увольнения. «Радио Свобода» поговорило с двумя учительницами, которые пострадали из-за своей позиции.

«Все ваши данные я передам в КГБ, с вами разберутся»

Учительница Елена (имя изменено по просьбе собеседницы) несколько лет работала в одной из минских школ. Она говорит, что в начале прошлого учебного года, с сентября 2020-го, в школе было все довольно спокойно.

— Месяца через полтора меня вместе с коллегами вызвали к директору. У нас отобрали телефоны, завели в другую комнату и сказали: «Девушки, пришло письмо. Мы узнали, что вы ходили на митинги. Вы же понимаете, что работаете в школе? Надо как-то прекращать все эти действия». Мы объясняли, почему и за что мы выходим, но это не действовало. Через день-два нас срочно вызвали к начальнице управления образования.


Она рассказывает, что руководительница управления образования кричала на учительниц и спрашивала, чего им не хватает, зачем они выходят протестовать. Потом их пытались заставить писать заявления на увольнение.

— Я с ней пыталась разговаривать, объясняла: почему я должна уходить, если мне нравится моя работа, у меня есть награды, у меня все получается? Сначала она говорила: «Имейте в виду, все ваши данные я передам в КГБ, и с вами разберутся». А под конец ее риторика изменилась: «Я вижу трех маленьких девочек. Не понятно, за что вы здесь пытаетесь бороться. Не шумите и просто работайте». Потом она приезжала в школу и пугала, что мы у нее «на крючке» и она следит за нами.

В самой школе, говорит Елена, атмосфера была не такая напряженная.

— На протяжении года директор специально давала нам различные конкурсы, мне какой-то пионерский марш, видимо, для отчетности, что «девушки работают на государство». Но когда была разнарядка подписать бумаги против европейских санкций, к нам даже не подходили, не заставляли, а запугивали тех, кто пришел недавно, им даже директор говорила, что лишит зарплаты. Потом она успокоилась, так как поняла, что ее высказывания могут записать на диктофон.

Девушка ушла из школы летом. Говорит, понимала, что дальше будет хуже, особенно с введением патриотического воспитания.

— У меня и так был конфликт с директором из-за этих конкурсов всяческих, а тут еще и на День Воли устроили цирк. Нам, классным руководителям, было очень тяжело, так как дали приказ на два дня задерживать детей в школе до самого вечера, всякую чушь им показывать, задержать всех на родительском собрании. Я понимала, что дальше еще больше прижмут, а я не смогу делать работу, которая противоречит моим внутренним принципам.

Елена говорит, что из ее школы ушло много учителей. Также девушка отмечает, что все нашли себе новую работу.

— Когда я приходила забирать трудовую, меня еще целый час уговаривали: «Подумай, куда ты пойдешь? Что лучше школы может быть? А как же деньги?». А зарплата в школе тоже всегда разная. Я никогда не могла понять, почему я работаю каждый месяц одинаково, а зарплата каждый раз все меньше. Все уволенные учителя нашли себе другую работу и вздохнули свободно. Только детей жалко, они плакали, когда мы уходили, много в них вложили.

«С конца ноября начался полный трындец»

Наталья (имя изменено по просьбе собеседницы) отработала в школе более 10 лет. Говорит, что работу свою очень любит и уходить из школы не планировала. Она участвовала в цепях солидарности, маршах учителей.

— Где-то до декабря у нас было тихо, я расслабилась и была очень рада, что у меня есть возможность быть таким буфером между детьми и администрацией, не доводить весь это бред и ужасные требования. Но с конца ноября начался полный трындец, проверок стало еще больше, а в школе и так учебой никто не занимается, возникали конфликты с руководством, так как заставляли ходить на провластные мероприятия с детьми.

Женщина подчеркивает, что ее «выдавила» та обстановка, которую принудительно создает администрация.

— Я человек, который с этим борется, и еще в этом варится. Я разрывалась, потому что мне было жалко бросать детей в этом всем, но я не выдерживала, это какое-то лицемерие перед собой. Весной приняла решение, что больше не могу под их дудку плясать. Сказала, что увольняюсь. Первое, что спросили: «По политическим причинам?». Я даже не нашла, что ответить людям, которые не понимают разницы между политикой и гражданской позицией.

Наталья уверена, что вернется в школу, когда произойдут изменения. Другие учителя по своему отношению к ситуации в стране разделились пополам, говорит она.

— Первая половина не понимает, что происходит, им и так было хорошо, они не «ябатьки», а просто безразличные, никакие. Вторая половина — запуганные, неуверенные в себе люди, которые не принимают происходящего, но не могут уволиться из-за страха.

Взрослые люди, с жизненным опытом, учителя высшей категории, которые уверены, что не найдут себе применения. На совещаниях им постоянно говорят: «Вы никому не нужны, держитесь за свое место, здесь стабильная зарплата». О них постоянно вытирали ноги и запугивали, чтобы держать в страхе. Они могут даже разделять позицию, но будут плакать по углам и никогда ничего не выскажут.


Молодые же преподаватели не высказываются, потому что им лень отвечать за себя, считает Наталья.

— У тебя же все хорошо, есть какая-то стабильная работа, зарплата, ты ни о чем не думаешь. А если тебя уволят, надо шевелиться, самому что-то делать, придумывать, это же сложно. На некоторых влияет среда.

Например, люди приезжают из других городов, учатся в институте, живут в общежитии, и они вечно обязаны государству, это тоже откладывается. Есть и молодые, которые хотят строить карьеру, и это отдельная категория. Они будут рвать зубами, говорить, что черное — это белое, так как хотят выслужиться, чтобы их заметили, а в нынешней ситуации им это очень удобно делать.

Проблемы в государственной белорусской школе давно, говорит учительница, но за последние пять лет ситуация ухудшилась.

— Насильственная идеология еще больше снизит качество образования. Надо понимать, что они [власти] растят себе покорных людей в будущем, которые будут исполнять их желания. Свободная школа никому не нужна, потому что управлять загнанными, выдрессированными детьми очень удобно.

О свободе творчества я вообще молчу. Если дети в школе что-то инициируют, все должно быть десять раз согласовано и утверждено. Воспитывают, как в концлагере. Очень много работы будет потом, чтобы привести школу в сознание. Спасибо тем, кто остается и как-то на местах пытается противостоять и все-таки учит детей правильным вещам.