Четыре главных удара: как санкции отразятся на банковской системе Беларуси
Финансовая часть санкций ЕС предусматривает запрет на заключение контрактов на предоставление заемных средств правительству, правительственным учреждениям и банкам, в которых превалирует госкапитал.
Непосредственно в качестве таковых указаны «Беларусбанк», «Белагропромбанк» и «Белинвестбанк».
Экономист Дмитрий Крук в статье для thinktanks.by проанализировал, какие это будет иметь последствия для финансовой системы Беларуси:
— Полагаю, что можно выделить четыре эффекта, которые порождают данные санкции. Каждый эффект актуален как для подсанкционных банков, так и для всей банковской системы, поскольку эти банки системно значимы в рамках всего сектора (по большинству валовых показателей их доля во всей банковской системе составляет 55-60%).
Именно такой эффект в первую очередь ассоциируется с финансовыми санкциями. Однако в нашем случае этот прямой эффект будет не столь велик по масштабу и будет растянут во времени. Ключевыми причинами этого являются следующие:
Санкционные положения допускают сохранение действия уже заключенных контрактов (при ряде оговорок). Это означает, что средства резидентов ЕС, размещенных в подсанкционных банках, не будут изъяты мгновенно. Такой механизм часто именуют внезапной остановкой (sudden stop), и он может привести к серьезным финансовым катаклизмам. Изъятие будет происходить по истечении предусмотренного контрактом срока. В отсутствии санкций значительная часть таких контрактов пролонгировалась бы или они бы замещались новыми схожими контрактами, что позволило бы поддерживать желаемый уровень средств нерезидентов.
{banner_news_show}
Исходя из доступной информации, среди соответствующих финансовых контрактов доминируют сроки в 1-2 года. Соответственно, можно ожидать, что сокращение средств резидентов ЕС будет относительно постепенным и растянется на указанный срок.
Объем средств резидентов ЕС в белорусских госбанках не столь велик в относительном выражении. Сегодня в белорусской банковской системе около USD 5.4 млрд средств нерезидентов. В последние полтора года эта цифра колеблется в диапазоне USD 5.0-5.4 млрд, что составляет около 14.5-15.0% процентов ресурсной базы банков (пиковое значение имело место в 2013 году, составляя около USD 8 млрд или около 20% ресурсной базы). Из указанного объема средств нерезидентов, происхождение из стран ЕС имеют примерно 20-25% (оценка сделана исходя из последних доступных данных по стране происхождения), то есть около USD 1.0-1.35 млрд. При этом на долю подсанкционных госбанков, вероятно (исходя из косвенных данных, так как эти сведения не предоставляются в публичном доступе), приходится не более 50% всех средств нерезидентов из стран ЕС. То есть при указанных оценках средства резидентов ЕС в госбанках находятся в диапазоне USD 0.5-0.7 млрд. В отношении к ресурсной базе указанных госбанков и всем заемным средствам эта сумма составляет соответственно 2.8% и 3.2%. Помимо того, что относительная величина этих средств не столь велика, вполне вероятно, что частично или полностью их удастся заместить ресурсами из других стран.
Хоть прямой эффект невелик по масштабу и будет растянут по времени, он, тем не менее, чрезвычайно важен в текущих условиях. Сжимающаяся ресурсная база, а также хронически ослабленное состояние ликвидности в иностранной валюте являются сегодня одними из главных слабых мест как рассматриваемых госбанков, так и всей банковской системы. Дополнительный удар, пусть несильный и плавный, но в самые уязвимые места, вполне может стать спусковым крючком для финансового стресса.
Полагаю, именно данный эффект наиболее важен и несет наибольшее количество угроз с точки зрения «здесь и сейчас».
Информация о том, что крупнейшие белорусские банки подпадают под санкции, неизбежно будет ассоциироваться их клиентами, контрагентами и широкой общественностью с угрозами их устойчивости и платежеспособности. Клиенты-вкладчики на этом фоне, полагаю, с большой вероятностью интенсифицируют снятие своих вкладов, причем в первую очередь, в иностранной валюте. Эта тенденция имеет место уже полтора года, и, вполне вероятно, санкции приведут к новому всплеску в ней. Контрагенты по некредитным сделкам (особенно те, которые имеют свободу маневра в отношении с госбанками), наверняка, будут более настороженны в отношениях с подсанкционными банками. Первые, с большой вероятностью, будут настаивать на включение в контракты условий и оговорок, предоставляющих им больше поля для маневра, что будет негативно сказываться на финансовом результате сделок для последних. Кроме того, в ряде случаев вполне можно ожидать отказа потенциальных контрагентов от сделок с подсанкционными банками, даже если санкции не являются прямым препятствием этому, а исходя из мотива предосторожности.
Указанные механизмы распространения информационного шока могут быть усилены, если на фоне санкций международные рейтинговые агентства понизят рейтинги подсанкционных банков, что представляется весьма вероятным в ходе предстоящих пересмотров рейтингов.
Данный эффект является следствием первого. А потому характер его проявления – скорость и масштаб – во много будет предопределяться им. Но на определенном этапе именно побочные финансовые последствия исходного шока могут выйти на первый план, и стать непосредственным спусковым механизмом финансового стресса или шоков на уровне всей экономики.
{banner_news_end}
Под побочными финансовыми последствиями подразумевается проявление исходного шока в смежных сферах банковского менеджмента, или же проблемы и угрозы, с которыми будет сталкиваться банк в результате реакции менеджмента (властей на макроуровне) на исходный шок. Например, можно ожидать, что подсанкционные банки для нивелирования проблем с ликвидностью будут повышать процентные ставки по привлекаемым средствам на внутреннем рынке. Для этих же целей в депозитную продуктовую линейку могут вноситься новшества по другим существенным условиям, призванные привлечь новых клиентов. Также можно ожидать более активной «сушки» их кредитных портфелей, и попыток в большей мере согласовать активную часть баланса с происходящими изменениями в пассивной части. Такие реакции, будучи призванными снизить риск ликвидности, вполне могут обернуться наращением подверженности прочим рискам, в том числе процентному и валютному, а также напрямую привести к дополнительным издержкам и снижению рентабельности.
Ущерб от санкций уместно рассматривать не только через призму прямых финансовых потерь, а и с позиции упущенной выгоды. На длительном горизонте ущерб именно такого рода видится ключевым.
Лишаясь возможности доступа к заемному капиталу в ЕС, подсанкционные банки - а через информационный эффект, вполне вероятно, и прочие белорусские банки - утратят один из важных инструментов текущего банковского менеджмента. Это является фактором снижения гибкости, свободы маневра и устойчивости к шокам.
Утрата возможности полноценного сотрудничества с банками ЕС также негативно повлияет на перспективы развития. Взаимодействие с партнерами, которые более продвинуты технологически и организационно, способствует «подтягиванию» собственного уровня и повышению стандартов банковского бизнеса. В рамках такого сотрудничества проще понять и прочувствовать актуальные для сектора инновации и тренды развития. Будучи отрезанными от части развитого мира, белорусские банки все в большей мере будут оказываться запертыми в собственной искаженной реальности.
Непосредственно в качестве таковых указаны «Беларусбанк», «Белагропромбанк» и «Белинвестбанк».
Экономист Дмитрий Крук в статье для thinktanks.by проанализировал, какие это будет иметь последствия для финансовой системы Беларуси:
— Полагаю, что можно выделить четыре эффекта, которые порождают данные санкции. Каждый эффект актуален как для подсанкционных банков, так и для всей банковской системы, поскольку эти банки системно значимы в рамках всего сектора (по большинству валовых показателей их доля во всей банковской системе составляет 55-60%).
Прямое негативное воздействие на величину пассивов и ликвидность в иностранной валюте
Именно такой эффект в первую очередь ассоциируется с финансовыми санкциями. Однако в нашем случае этот прямой эффект будет не столь велик по масштабу и будет растянут во времени. Ключевыми причинами этого являются следующие:
Санкционные положения допускают сохранение действия уже заключенных контрактов (при ряде оговорок). Это означает, что средства резидентов ЕС, размещенных в подсанкционных банках, не будут изъяты мгновенно. Такой механизм часто именуют внезапной остановкой (sudden stop), и он может привести к серьезным финансовым катаклизмам. Изъятие будет происходить по истечении предусмотренного контрактом срока. В отсутствии санкций значительная часть таких контрактов пролонгировалась бы или они бы замещались новыми схожими контрактами, что позволило бы поддерживать желаемый уровень средств нерезидентов.
{banner_news_show}
Исходя из доступной информации, среди соответствующих финансовых контрактов доминируют сроки в 1-2 года. Соответственно, можно ожидать, что сокращение средств резидентов ЕС будет относительно постепенным и растянется на указанный срок.
Объем средств резидентов ЕС в белорусских госбанках не столь велик в относительном выражении. Сегодня в белорусской банковской системе около USD 5.4 млрд средств нерезидентов. В последние полтора года эта цифра колеблется в диапазоне USD 5.0-5.4 млрд, что составляет около 14.5-15.0% процентов ресурсной базы банков (пиковое значение имело место в 2013 году, составляя около USD 8 млрд или около 20% ресурсной базы). Из указанного объема средств нерезидентов, происхождение из стран ЕС имеют примерно 20-25% (оценка сделана исходя из последних доступных данных по стране происхождения), то есть около USD 1.0-1.35 млрд. При этом на долю подсанкционных госбанков, вероятно (исходя из косвенных данных, так как эти сведения не предоставляются в публичном доступе), приходится не более 50% всех средств нерезидентов из стран ЕС. То есть при указанных оценках средства резидентов ЕС в госбанках находятся в диапазоне USD 0.5-0.7 млрд. В отношении к ресурсной базе указанных госбанков и всем заемным средствам эта сумма составляет соответственно 2.8% и 3.2%. Помимо того, что относительная величина этих средств не столь велика, вполне вероятно, что частично или полностью их удастся заместить ресурсами из других стран.
Хоть прямой эффект невелик по масштабу и будет растянут по времени, он, тем не менее, чрезвычайно важен в текущих условиях. Сжимающаяся ресурсная база, а также хронически ослабленное состояние ликвидности в иностранной валюте являются сегодня одними из главных слабых мест как рассматриваемых госбанков, так и всей банковской системы. Дополнительный удар, пусть несильный и плавный, но в самые уязвимые места, вполне может стать спусковым крючком для финансового стресса.
Негативный информационный шок
Полагаю, именно данный эффект наиболее важен и несет наибольшее количество угроз с точки зрения «здесь и сейчас».
Информация о том, что крупнейшие белорусские банки подпадают под санкции, неизбежно будет ассоциироваться их клиентами, контрагентами и широкой общественностью с угрозами их устойчивости и платежеспособности. Клиенты-вкладчики на этом фоне, полагаю, с большой вероятностью интенсифицируют снятие своих вкладов, причем в первую очередь, в иностранной валюте. Эта тенденция имеет место уже полтора года, и, вполне вероятно, санкции приведут к новому всплеску в ней. Контрагенты по некредитным сделкам (особенно те, которые имеют свободу маневра в отношении с госбанками), наверняка, будут более настороженны в отношениях с подсанкционными банками. Первые, с большой вероятностью, будут настаивать на включение в контракты условий и оговорок, предоставляющих им больше поля для маневра, что будет негативно сказываться на финансовом результате сделок для последних. Кроме того, в ряде случаев вполне можно ожидать отказа потенциальных контрагентов от сделок с подсанкционными банками, даже если санкции не являются прямым препятствием этому, а исходя из мотива предосторожности.
Указанные механизмы распространения информационного шока могут быть усилены, если на фоне санкций международные рейтинговые агентства понизят рейтинги подсанкционных банков, что представляется весьма вероятным в ходе предстоящих пересмотров рейтингов.
Побочные финансовые последствия
Данный эффект является следствием первого. А потому характер его проявления – скорость и масштаб – во много будет предопределяться им. Но на определенном этапе именно побочные финансовые последствия исходного шока могут выйти на первый план, и стать непосредственным спусковым механизмом финансового стресса или шоков на уровне всей экономики.
{banner_news_end}
Под побочными финансовыми последствиями подразумевается проявление исходного шока в смежных сферах банковского менеджмента, или же проблемы и угрозы, с которыми будет сталкиваться банк в результате реакции менеджмента (властей на макроуровне) на исходный шок. Например, можно ожидать, что подсанкционные банки для нивелирования проблем с ликвидностью будут повышать процентные ставки по привлекаемым средствам на внутреннем рынке. Для этих же целей в депозитную продуктовую линейку могут вноситься новшества по другим существенным условиям, призванные привлечь новых клиентов. Также можно ожидать более активной «сушки» их кредитных портфелей, и попыток в большей мере согласовать активную часть баланса с происходящими изменениями в пассивной части. Такие реакции, будучи призванными снизить риск ликвидности, вполне могут обернуться наращением подверженности прочим рискам, в том числе процентному и валютному, а также напрямую привести к дополнительным издержкам и снижению рентабельности.
Упущенная выгода и ограниченное поле для маневров
Ущерб от санкций уместно рассматривать не только через призму прямых финансовых потерь, а и с позиции упущенной выгоды. На длительном горизонте ущерб именно такого рода видится ключевым.
Лишаясь возможности доступа к заемному капиталу в ЕС, подсанкционные банки - а через информационный эффект, вполне вероятно, и прочие белорусские банки - утратят один из важных инструментов текущего банковского менеджмента. Это является фактором снижения гибкости, свободы маневра и устойчивости к шокам.
Утрата возможности полноценного сотрудничества с банками ЕС также негативно повлияет на перспективы развития. Взаимодействие с партнерами, которые более продвинуты технологически и организационно, способствует «подтягиванию» собственного уровня и повышению стандартов банковского бизнеса. В рамках такого сотрудничества проще понять и прочувствовать актуальные для сектора инновации и тренды развития. Будучи отрезанными от части развитого мира, белорусские банки все в большей мере будут оказываться запертыми в собственной искаженной реальности.