Доктор политических наук: «Машина в конечном счете заломает их самих»
Научный сотрудник университетского колледжа Лондона – о репрессиях и политическом терроре.
– Есть определенный уровень, когда репрессии перерастают в террор, – поясняет Владимир Пастухов на Эхе Москвы. – До какого-то момента это называется репрессиями, после какого-то момента это называется политикой террора.
В чем разница между политикой репрессий и политикой террора? Для человека со стороны это всего лишь игра слов. Но если вдуматься, разница колоссальная.
{banner_news_show}
Репрессии – это управляемый процесс. Репрессии всегда разиваются в некотором коридоре, где есть бенефициар, есть некий заказчик, инициатор, который как бы направляет эти репрессии против, скажем так, таргетированных групп.
Когда репрессии перерастают в террор, это неуправляемая машина. То есть, это некий процесс, на который уже те, кто запустили террор, в общем и целом воздействовать не могут, потому что если они попытаются встать на его дороге, то эта машина в конечном счете заломает их самих.
– Есть определенный уровень, когда репрессии перерастают в террор, – поясняет Владимир Пастухов на Эхе Москвы. – До какого-то момента это называется репрессиями, после какого-то момента это называется политикой террора.
В чем разница между политикой репрессий и политикой террора? Для человека со стороны это всего лишь игра слов. Но если вдуматься, разница колоссальная.
{banner_news_show}
Репрессии – это управляемый процесс. Репрессии всегда разиваются в некотором коридоре, где есть бенефициар, есть некий заказчик, инициатор, который как бы направляет эти репрессии против, скажем так, таргетированных групп.
Когда репрессии перерастают в террор, это неуправляемая машина. То есть, это некий процесс, на который уже те, кто запустили террор, в общем и целом воздействовать не могут, потому что если они попытаются встать на его дороге, то эта машина в конечном счете заломает их самих.