Мнение: «Появление публичного преемника означает стремительное ослабление автократа»
Телеграм-канал Рефлексия и реакция анализирует, какой преемник мог бы сегодня устроить власть.
— Для таких режимов оформление института преемничества — больное место. Ибо в момент, когда появляется преемник, то все высшие чины моментально начинают переориентироваться на его желания и действия, чтобы заработать очки лояльности на старте. Это означает стремительное ослабление автократа, который ещё не завершил транзит и ставит весь транзит под риск.
Почему получилось у Ельцина? Как ни странно, но потому что он сохранял внутреннюю легитимность, несмотря на низкие рейтинги. А Путина «вело» окружение Ельцина ровно до того момента, пока он сам не стал хозяином Кремля. Но Ельцин это делал в ситуации, когда импичмент ему за год до начала транзита провалился. А это значит, что он мог спокойно досиживать свой срок, но решил уйти раньше.
В ситуации Беларуси эта модель с трудом применима, так как ситуация в стране не стабильна. Появление публичного преемника означает и ослабление автократа и то, что преемник тоже сразу попадает под огонь. Резко пропадает единый центр силы. Поэтому всё может пойти не по плану сразу. И поэтому вариант с публичным объявлением преемника — это тоже большой риск критического ослабления системы, от моментального, до перспективы нескольких лет.
{banner_news_show}
Для Беларуси реалистично было бы сразу публично заряжать «транзитного» преемника, который за пару лет привел бы страну к открытой парламентской демократии при условии прозрачности своих действий. Это позволило бы снизить накал и атаку на новые власти.
Но здесь возникает вопрос — а кто в таком случае способен дать гарантии старой элите? Вопрос о гарантиях ключевой, и направление его решения стоит искать в институциональном поле (амнистия капиталов, прозрачный механизм фиксации ответственности) совокупно с переходом к общим правилам игры на базе защиты собственности и личности, а не в плоскости договорянков, которые сегодня есть, а завтра ничего не стоят.
— Для таких режимов оформление института преемничества — больное место. Ибо в момент, когда появляется преемник, то все высшие чины моментально начинают переориентироваться на его желания и действия, чтобы заработать очки лояльности на старте. Это означает стремительное ослабление автократа, который ещё не завершил транзит и ставит весь транзит под риск.
Почему получилось у Ельцина? Как ни странно, но потому что он сохранял внутреннюю легитимность, несмотря на низкие рейтинги. А Путина «вело» окружение Ельцина ровно до того момента, пока он сам не стал хозяином Кремля. Но Ельцин это делал в ситуации, когда импичмент ему за год до начала транзита провалился. А это значит, что он мог спокойно досиживать свой срок, но решил уйти раньше.
В ситуации Беларуси эта модель с трудом применима, так как ситуация в стране не стабильна. Появление публичного преемника означает и ослабление автократа и то, что преемник тоже сразу попадает под огонь. Резко пропадает единый центр силы. Поэтому всё может пойти не по плану сразу. И поэтому вариант с публичным объявлением преемника — это тоже большой риск критического ослабления системы, от моментального, до перспективы нескольких лет.
{banner_news_show}
Для Беларуси реалистично было бы сразу публично заряжать «транзитного» преемника, который за пару лет привел бы страну к открытой парламентской демократии при условии прозрачности своих действий. Это позволило бы снизить накал и атаку на новые власти.
Но здесь возникает вопрос — а кто в таком случае способен дать гарантии старой элите? Вопрос о гарантиях ключевой, и направление его решения стоит искать в институциональном поле (амнистия капиталов, прозрачный механизм фиксации ответственности) совокупно с переходом к общим правилам игры на базе защиты собственности и личности, а не в плоскости договорянков, которые сегодня есть, а завтра ничего не стоят.