Аналитик: Отношения с «чистого листа» надо начинать с новой властью
Глава МИД Владимир Макей на ВНС озвучил новый курс внешней политики. Курс не совсем новый, поскольку де-факто он осуществлялся не один год. Просто министр признал неспособность официального Минска выстроить адекватную внешнюю политику.
Складывается ощущение, что, как и после кровавого воскресенья 2010 года, так и сейчас, после кровавых событий 2020 года, белорусский режим надеется, что конфликт с Евросоюзом утрясется сам собой. Возможно ли это?
«Белорусский партизан» задал этот вопрос аналитику Белорусского института стратегических исследований (BISS) Вадиму Можейко.
- Большинство стран Евросоюза не признало Лукашенко легитимным президентом, против официального Минска уже введены три пакета санкций, готовится четвертый. Как можно характеризовать нынешнее состояние белорусско-европейских отношений?
- С символической точки зрения отношения находятся в самой нижней точке. До сих пор страны Евросоюза никогда ранее не признавали выборы нелегитимными и даже в самые худшие времена считали Лукашенко президентом. Сейчас все наоборот, дела обстоят хуже некуда, разве что осталось изгнать послов Евросоюза. Но до этого пока не дошло.
{banner_news_show}
Но если мы сравним европейские санкции, введенные в 2011 году и сейчас, то санкциям есть куда еще расти. Европейские санкции не настолько сильны, тем более все потенциальные фигуранты «черных списков» предпринимают неимоверные усилия по невключению себя в эти списки. На мой взгляд, это показывает, что европейские санкции даже в таком усеченном виде работают и далеко не так безобидны, как их фигурантам хотелось бы представлять.
- Глава МИД утверждает, что с десятком европейских стран товарооборот за 2020 год даже вырос. С кем же так успешно ведется торговля?
- Статистика белорусского товарооборота с Европой не отличается особой реальностью. Насколько я помню, большой товарооборот всегда приходился на Великобританию и Нидерланды – страны, где находятся белорусские нефтетрейдеры. Но размещение нефтейдеров в этих странах не означает, что в них попадала нефть. А кроме того, торговля нефтью – это производная от белорусско-российской торговли. Поэтому статистическая торговля не отражает политическую ситуацию. Скорее, более показательна ситуация со странами Балтии: с ними сохраняется серьезная торговля просто потому, что мы соседи. Но мы видим, что Беларусь находится буквально в одном шаге, чтобы перенести значительную часть экспорта нефтепродуктов из балтийских портов в российские. Это сугубо политическое решение – в экономическом плане мы только потеряем.
- Макей считает напряженность в отношениях с Евросоюзом временными трудностями, которые надо пережить. А потом – отношения нормализуются. Так случилось после президентской кампании 2010 года. Возможна ли перезагрузка отношений сейчас?
- Начинать отношения с чистого листа хорошо с новой властью, в этом плане смена первого лица – хорошее подспорье для возобновления отношений. Как мы видим по Украине, приход Зеленского к власти дал некий шанс к нормализации отношений, пусть и очень ограниченной. Поэтому для нормализации в первую очередь нужны политические перемены в Беларуси. Владимир Макей, как человек не глупый, прекрасно это понимает, просто не может говорить такие вслух. В нынешней ситуации, с учетом проводимой Лукашенко политики, властям только и остается надеяться, что все утрясется само собой. Но предпосылок, что ситуация нормализуется сама собой, нет никаких.
Все-таки после событий 2010 года нормализация отношений между Минском и Брюсселем произошла после конфликта в Украине, после того, как Беларусь заняла «особую позицию» в регионе. Конечно, нельзя исключать появление нового «Крыма» и неожиданное изменение возможностей. Но исходя из нынешних возможностей, ни нового Крыма, ни новых возможностей для белорусского режима не просматривается.
- На ВНС Макей озвучил новую формулу внешней политики, которую лично я бы назвал «пошаговой стратегией сдачи независимости Беларуси». Как вы ее оцениваете?
- Макей больше говорил про формулу диверсификации белорусского экспорта. Предыдущая формула (33+33+33 – по треть экспорта на Россию, Европу и остальной мир) всегда была декларацией, а не отражала реальную ситуацию. Внешняя торговля Беларуси в 2020 году выглядит так: на Россию приходится 45% экспорта и 50% импорта. Еще до того, как Макей озвучил новую формулу, она была реальностью. Фактически это признание экономической реальности и признание своей неспособности изменить эту ситуацию. Хотели диверсифицировать экспорт, но не смогли даже в той ситуации, когда внешнеполитическая конъюнктура была значительно лучше. А сейчас на это вообще лучше не рассчитывать. Макей просто признал то, что и так не удалось.
- Но Макей говорил не только про экономику, но и политику.
- Мне кажется, белорусская дипломатия очень любит разные витиеватые эпитеты, особенно в случаях, когда хочется громко крикнуть, но крикнуть не о чем. Раньше мы часто слышали про «железное братство» с Китаем, хотя на практике ничего не менялось. Так и здесь: в сложившейся ситуации Лукашенко важно продемонстрировать России максимальную лояльность перед возможной встречей с Путиным, у которого Лукашенко (по версии Коммерсанта) собирается просить 3 миллиарда долларов из кредитной линии на БелАЭС, которые еще не использованы. В этом смысле ВНС стало пропагандистским мероприятием, во многом обращенным к России. Отсюда – и российский флаг на сцене, и клятвы в братстве, и конечно же, слова Воскресенского о площади России в Минске. Наверное, послу Мезенцеву было приятно слышать такие панегирики, но, боюсь, Путину от этого ни жарко, ни холодно. В Кремле понимают цену подобным заявлениям Лукашенко; когда нужны деньги, Лукашенко готов рассказать про «братство». Но как только надо дистанцироваться от России, тут же начинают петь песни, что Бабарико и Тихановский – это агенты Кремля и появляются басни про вагнеровцев. Лукашенко с удивительной легкостью меняет свою риторику.
Складывается ощущение, что, как и после кровавого воскресенья 2010 года, так и сейчас, после кровавых событий 2020 года, белорусский режим надеется, что конфликт с Евросоюзом утрясется сам собой. Возможно ли это?
«Белорусский партизан» задал этот вопрос аналитику Белорусского института стратегических исследований (BISS) Вадиму Можейко.
- Большинство стран Евросоюза не признало Лукашенко легитимным президентом, против официального Минска уже введены три пакета санкций, готовится четвертый. Как можно характеризовать нынешнее состояние белорусско-европейских отношений?
- С символической точки зрения отношения находятся в самой нижней точке. До сих пор страны Евросоюза никогда ранее не признавали выборы нелегитимными и даже в самые худшие времена считали Лукашенко президентом. Сейчас все наоборот, дела обстоят хуже некуда, разве что осталось изгнать послов Евросоюза. Но до этого пока не дошло.
{banner_news_show}
Но если мы сравним европейские санкции, введенные в 2011 году и сейчас, то санкциям есть куда еще расти. Европейские санкции не настолько сильны, тем более все потенциальные фигуранты «черных списков» предпринимают неимоверные усилия по невключению себя в эти списки. На мой взгляд, это показывает, что европейские санкции даже в таком усеченном виде работают и далеко не так безобидны, как их фигурантам хотелось бы представлять.
- Глава МИД утверждает, что с десятком европейских стран товарооборот за 2020 год даже вырос. С кем же так успешно ведется торговля?
- Статистика белорусского товарооборота с Европой не отличается особой реальностью. Насколько я помню, большой товарооборот всегда приходился на Великобританию и Нидерланды – страны, где находятся белорусские нефтетрейдеры. Но размещение нефтейдеров в этих странах не означает, что в них попадала нефть. А кроме того, торговля нефтью – это производная от белорусско-российской торговли. Поэтому статистическая торговля не отражает политическую ситуацию. Скорее, более показательна ситуация со странами Балтии: с ними сохраняется серьезная торговля просто потому, что мы соседи. Но мы видим, что Беларусь находится буквально в одном шаге, чтобы перенести значительную часть экспорта нефтепродуктов из балтийских портов в российские. Это сугубо политическое решение – в экономическом плане мы только потеряем.
- Макей считает напряженность в отношениях с Евросоюзом временными трудностями, которые надо пережить. А потом – отношения нормализуются. Так случилось после президентской кампании 2010 года. Возможна ли перезагрузка отношений сейчас?
- Начинать отношения с чистого листа хорошо с новой властью, в этом плане смена первого лица – хорошее подспорье для возобновления отношений. Как мы видим по Украине, приход Зеленского к власти дал некий шанс к нормализации отношений, пусть и очень ограниченной. Поэтому для нормализации в первую очередь нужны политические перемены в Беларуси. Владимир Макей, как человек не глупый, прекрасно это понимает, просто не может говорить такие вслух. В нынешней ситуации, с учетом проводимой Лукашенко политики, властям только и остается надеяться, что все утрясется само собой. Но предпосылок, что ситуация нормализуется сама собой, нет никаких.
Все-таки после событий 2010 года нормализация отношений между Минском и Брюсселем произошла после конфликта в Украине, после того, как Беларусь заняла «особую позицию» в регионе. Конечно, нельзя исключать появление нового «Крыма» и неожиданное изменение возможностей. Но исходя из нынешних возможностей, ни нового Крыма, ни новых возможностей для белорусского режима не просматривается.
- На ВНС Макей озвучил новую формулу внешней политики, которую лично я бы назвал «пошаговой стратегией сдачи независимости Беларуси». Как вы ее оцениваете?
- Макей больше говорил про формулу диверсификации белорусского экспорта. Предыдущая формула (33+33+33 – по треть экспорта на Россию, Европу и остальной мир) всегда была декларацией, а не отражала реальную ситуацию. Внешняя торговля Беларуси в 2020 году выглядит так: на Россию приходится 45% экспорта и 50% импорта. Еще до того, как Макей озвучил новую формулу, она была реальностью. Фактически это признание экономической реальности и признание своей неспособности изменить эту ситуацию. Хотели диверсифицировать экспорт, но не смогли даже в той ситуации, когда внешнеполитическая конъюнктура была значительно лучше. А сейчас на это вообще лучше не рассчитывать. Макей просто признал то, что и так не удалось.
- Но Макей говорил не только про экономику, но и политику.
- Мне кажется, белорусская дипломатия очень любит разные витиеватые эпитеты, особенно в случаях, когда хочется громко крикнуть, но крикнуть не о чем. Раньше мы часто слышали про «железное братство» с Китаем, хотя на практике ничего не менялось. Так и здесь: в сложившейся ситуации Лукашенко важно продемонстрировать России максимальную лояльность перед возможной встречей с Путиным, у которого Лукашенко (по версии Коммерсанта) собирается просить 3 миллиарда долларов из кредитной линии на БелАЭС, которые еще не использованы. В этом смысле ВНС стало пропагандистским мероприятием, во многом обращенным к России. Отсюда – и российский флаг на сцене, и клятвы в братстве, и конечно же, слова Воскресенского о площади России в Минске. Наверное, послу Мезенцеву было приятно слышать такие панегирики, но, боюсь, Путину от этого ни жарко, ни холодно. В Кремле понимают цену подобным заявлениям Лукашенко; когда нужны деньги, Лукашенко готов рассказать про «братство». Но как только надо дистанцироваться от России, тут же начинают петь песни, что Бабарико и Тихановский – это агенты Кремля и появляются басни про вагнеровцев. Лукашенко с удивительной легкостью меняет свою риторику.