Экс-кандидат в президенты объяснил, почему власть в Беларуси уже не власть

Лидер кампании «Говори правду» Андрей Дмитриев приводит признаки того, что режим сдувается.

— Власть на сегодняшний день не способна мобилизовать людей себе в поддержку, — считает Андрей Дмитриев. — Это может показаться спорным, но существует пять совершенно объективных признаков власти и именно на них стоит ориентироваться в оценке того, какого качества управление сейчас в Беларуси.

Рассмотрим по порядку эти пять признаков: верховенство, всеобщность, легальность, легитимность, моноцентричность.

Верховенство. Когда глава государства с трибуны говорит, что на улицы в воскресенье выходить не надо, да еще и угрожает при этом, а в обществе находятся тысячи людей, которые этот посыл игнорируют и все-таки выходят, это значит, что власть, как минимум, частично утратила контроль.

Умный правитель знает, что для него жизненно важно отдавать только те приказы, которые будут исполнены. Да что там правитель, любая мать знает, что раз за разом давать детям заведомо невыполнимые задания — это путь в ситуацию, когда эту мать перестанут слушать в принципе.

Главное правило любой власти таково: «Отдал приказ добейся его выполнения», а если есть ощущение, что приказ не выполнят, то отдай другой, переформулируй этот, подскажи, в конце концов, с чего начать, чтобы у исполнителей получилось.

Правила, известные любой домохозяйке, Лукашенко не доступны, а результат может видеть каждый — длинные речи правителя перестали показывать даже государственные СМИ, там только короткие нарезки видео с наложенным текстом в исполнении диктора, ибо «ну что он там мог еще приказать и кому это вообще интересно?»

Всеобщность. Невооруженным взглядом видно, что принцип всеобщего равенства в Беларуси не работает. И это даже не про то, что у нас есть силовики, на которых не заводят дела за убийства, и протестующие, которых штрафуют и задерживают за мирные прогулки по улицам родных городов. И это не про журналистов, которым власть хочет указывать, что нужно освещать, а что — нет. Это про то, что, оказывается, политика у нас — это тема для избранных людей в избранных местах, а по фактам нарушения Конституции и остальных законов нужно перевернуть страницу. На этом фоне заявления об общенациональном диалоге выглядят просто смешными.

Легальность. Правоприменительная практика в Беларуси летит в тартарары со скоростью болида Формулы-1 на финише заезда года. Сначала отказались от очного открытого суда, потом от адвокатов, теперь пенсионеров, которые мирно вышли на улицы родного города судят оптом, на сотни людей, задержанных в разных точках двухмиллионного города в разное время, заводят общее уголовное дело, а вывешивание флагов на балконах признают пикетом. Кажется, скоро наступит время заочных блиц-судов, когда даже подбросить монету — «виновен — не виновен» — не будет времени.

Легитимность. «ОМОН — верные псы Лукашенко. ОМОН будет с президентом до конца». Сколько мы такого слышали за последние несколько месяцев? А теперь каждый может посмотреть видео от первого лица, где эти «верные псы» уже в августе откровенно смеются над своим «хозяином». То есть даже в сердце системы уже тогда хромала «поддержка подчиненными субъектами», а именно она и называется легитимностью.

Массовые выступления рабочих, спортсменов, культурных деятелей, ученых, жителей самых разных населенных пунктов тоже ставит крест на легитимности.

Моноцентричность. С этим признаком веселее всего. Когда есть единый центр принятия решений, то он дает указания, а остальные вниз по цепочке их исполняют. Но когда Александр Лукашенко, выступая на заводе, говорит, что он никому не запрещает говорить о политике, а потом на «Гомсельмаше» издают внутренний документ, который предписывает людям не разговаривать о политике на рабочем месте, то налицо нестыковочка..

{banner_news_end}
Нонсенс, что существуют темы, которые люди не могут обсуждать. Чтобы государство развивалось, нам нужно, чтобы как можно больше людей участвовало в политике, обсуждало политику, думало о политике. Потому что политика — это не про Лукашенко, политика — это не про оппозицию, не про Тихановскую, не про кого угодно. Политика — это про то, как мы с вами будем жить дальше: какие дороги будут у нас, как будут кормить в школе наших детей, какие будут налоги, какая будет у нас пенсия и какой будет декретный отпуск у наших женщин. Политика — это про то, защищает вас закон или нет. Вот это про политику.

Поэтому для меня политика — это не политическая программа, а очень четкая система, где люди должны иметь не просто право голоса, а право решающего голоса. А власть делает все, чтобы голоса у людей не было, чтобы единственное, что они могли сделать — это молча кивнуть.

И пока власть сдувается, нам надо говорить о политике: о самой разной, с самыми разными людьми, в самых разных местах. Потому что власть — это мы, а политика — это наша жизнь и наша ответственность.