«И тогда ОДКБ и звонки Путину не помогут, как и не помогли Пашиняну». Развязка карабахской войны и следствия для Беларуси

Ещё в конце сентября, комментируя эскалацию напряженности вокруг Карабаха, в Центре стратегических и внешнеполитических исследований подчеркивали, что последние два года Россия предпринимает очень серьезные усилия, чтобы принудить Армению к выполнению договоренностей по урегулированию конфликта, которые были достигнуты под эгидой Минской группы ОБСЕ.

Они, в частности, предполагали переход 5 из 7 районов Нагорного Карабаха под юрисдикцию Азербайджана. Но при этом рассматривался вопрос о введении на эту территорию российских миротворцев.

А в одном из наших закрытых продуктов в середине октября мы писали о том, что Кремль не может игнорировать турецкий фактор на Южном Кавказе и будет вынужден вступить в переговоры с турецкой стороной по поводу разрешения армяно-азербайджанского конфликта. При этом в качестве модели взаимодействия России и Турции может использоваться опыт взаимодействия в Сирии. На фоне войны в Карабахе для отработки "идлибского механизма" для Карабаха 9 октября в зоне деэскалации Идлиб (северо-запад Сирии) даже прошла совместная тренировка российских и турецких военнослужащих по патрулированию трассы М4 с применением беспилотников и бронетехники. В ходе тренировки стороны также отработали взаимодействие при помощи средств связи, координацию подключения комплексов радиоэлектронной борьбы, эвакуацию поврежденной техники и личного состава.

Однако речь не про карабахский кризис, а про Беларусь. Тогда мы утверждали, что эскалация напряженности на Южном Кавказе не отвлечет внимания Кремля от проведения операции по контролируемому транзиту власти/ смены режима в Беларуси.

Само "Карабахское перемирие" является ярким примером формирующейся новой российской геостратегии в посткрымский период, в которой проекции военной силы отводится меньшее значение в сравнении с проекцией политико-дипломатического влияния, чем в период между 2014 и 2020 гг.

Это также пример того, как Москва, идя на тактические уступки, сбрасывая "токсичные активы", тем не менее, приобретает стратегические преимущества и влияние. Принудив Армению к возвращению части территории Карабаха в юрисдикцию Азербайджана, Россия обзаводится своим военным присутствием на его территории в виде миротворческого контингента. Таким образом, теперь геополитический контроль над Арменией и Азербайджаном со стороны Кремля осуществляется не за счёт вовлеченности сторон в нагорно-карабахский конфликт, а за счёт военного присутствия на их территориях.

Отсюда два вывода для Беларуси:

1) если потребуется сбросить Александра Лукашенко, которого в Кремле воспринимают как "токсичный актив", Москва пойдет на этот шаг не раздумывая, когда сформируется соответствующая внутрибелорусская и внешнеполитическая конъюнктура, и никакие ссылки на обязательства ОДКБ и звонки Владимиру Путину не помогут, как и не помогли Николу Пашиняну;

2) сама смена режима будет происходить в результате заключения сделок с внутренними (новая оппозиция, номенклатура) и внешними акторами (ЕС, США). Поэтому свое вмешательство во внутренние дела Беларуси Кремль попытается продать как экспорт принудительной демократизации Беларуси, чтобы добиться дивидендов как от новой власти (российское военное присутствие), так и от Запада (невмешательство, непротиводействие и координация действий).