Александр Федута: 9 сентября Лукашенко перестает быть президентом Республики Беларусь
Белорусы продолжают протестовать против фальсификации результатов президентских выборов. Силовики при разгоне мирно протестующих безоружных граждан применяют слезоточивый газ, светошумовые гранаты, стреляют по протестующим резиновыми пулями, а иногда уже и из обычного оружия. Есть первые жертвы этого произвола, сотни раненых и пострадавших, тысячи жестоко избитых и арестованных.
О ситуации в стране Настоящее время говорит с политтехнологом Александром Федутой, который в 1994 году был членом избирательного штаба Александра Лукашенко.
— Как долго будут выходить люди на улицы Беларуси?
— Я думаю, что в ближайшие дни что-то прояснится, потому что доходят самые разные новости, в том числе уже начали говорить о всеобщей забастовке. Если Лукашенко введет чрезвычайное положение, это будет означать, что он узурпатор не только в глазах собственного народа, но и в глазах всего мира. Я думаю, это будет началом его конца. Мы будем просто считать очень скоро дни до того момента, когда он уйдет.
— Людям нужно держаться, чтобы заставить его сделать этот шаг, – такой вывод я должен сделать из ваших слов или нет?
— Собственно говоря, начало-то уже положено. Он лишен легитимности в глазах белорусов, все знают, что Центральная избирательная комиссия солгала, когда начала озвучивать результаты. Потому что на тех 86 участках, где председатели и члены комиссий отказались исполнять приказ и честно подсчитали голоса, он проиграл Светлане Тихановской на всех 86 участках. И это очень серьезный симптом. Это означает, что проведи сегодня перевыборы или второй тур, он их тоже проигрывает.
{banner_news_show}
— Вы же знаете Александра Лукашенко, общались с ним довольно долгое время. Он находится в стрессе, как вам кажется? И как он себя ведет, если да, в таком состоянии?
— Он человек с крепкой психикой в такие стрессовые моменты. Он умеет ждать. Я думаю, что он и сейчас ждет, что произойдет какое-нибудь чудо и люди просто разойдутся с площадей и улиц сами. Но чуда не происходит, насколько я знаю. В частности, ОМОН в городах так называемой второй линии, то есть не областных центров, ОМОН просто отказался бить своих горожан. И приходится возить туда-сюда омоновцев из других городов, заставляя их выполнять приказ. Это тоже серьезный симптом.
— Что это вообще за манера бить? Зачем им отдают приказ бить?
— Вы знаете, когда-то об этом писала Ольга Павлова в своей книге "Шкловские страсти". Это о раннем периоде биографии Александра Лукашенко. Она писала, что когда-то для того, чтобы доказать, что он прав, он избил механизатора, будучи директором совхоза. Я думаю, эта манера сохранилась.
— Технологически как продолжать протест без лидера, нужен ли протесту лидер и может ли он заглохнуть, только потому что лидера нет?
— Вы знаете, лидера-то и не было в первые дни. Светлана Тихановская была знаменем, символом, но она никак не была организатором протеста. Я думаю, что сейчас произойдет самоорганизация, мы видели это во время начала пандемии коронавируса, когда белорусы продемонстрировали невероятный уровень самоорганизации и успели сделать для своих врачей значительно больше, чем Министерство здравоохранения. Я думаю, что сейчас мы столкнемся с проявлением того же феномена. И я думаю, что еще не сказали своего слова города второй линии.
— То есть они еще скажут?
— Такие, как Солигорск, Светлогорск и так далее. Думаю, что да. Неслучайно уже заговорили о возможности забастовок.
— В России полиция не разгоняет людей, хотя вообще-то российская полиция в последние годы не разрешает даже в одиночных пикетах стоять. А почему-то протестовать белорусам и россиянам возле посольства Беларуси в России вдруг стало можно. У меня есть гипотеза, что это троллинг Кремля в ответ на те протесты, которые были против интеграции с Россией в феврале этого года. Как вы думаете, это может быть так?
— Нет. Я думаю, что таким образом Кремль пытается снять с себя политическую ответственность за поддержку режима, который все более очевидно теряет свою популярность. У нас говорят, что Кремль может воспользоваться этим для того, чтобы ввести свои войска в Беларусь, но я в это не очень верю.
А вот заработать себе алиби в глазах демократической части общества, да, Кремль может. Неслучайно в самом начале этой кампании Дмитрий Медведев заявил в интервью, что "мы будем работать с тем руководством, которое изберет белорусский народ". А пока официально не оглашены результаты народного волеизъявления.
— Есть ли в Беларуси предпосылка для раскола элит, про которую многие говорили? И есть ли стимулы у элит быть расколотыми сейчас или нет?
— Вы знаете, вся белорусская элита нынешняя, высший эшелон власти сформирован Александром Лукашенко. Они полностью зависят от него. И если вы переслушаете его обращение, так называемое послание к парламенту, то основной месседж его был: "Меня не будет – и вас сметут".
Но на самом-то деле все более и более очевидно, что протест носит персонифицированный характер. Что большинство белорусов интересуют честные прозрачные выборы, а вовсе не фамилия президента, они не за добрую матушку-царицу Светлану Георгиевну выходят на улицы, они выходят против человека, который узурпировал власть и украл их голоса.
— То есть не снесут, может быть? Может быть, есть человек, который сейчас шажок сделает и скажет: "А вот я с ними", и за ним все остальные. Есть такая вероятность или нет?
— Я не знаю. Я пока знаю только одно: генералам все труднее отдавать приказы. Вот это я знаю.
— А откуда вы это знаете?
— И я помню черное лицо генерала Караева, черное не от смуглости, а от того, что он осознавал, что он говорит, когда он запугивал в своем обращении белорусов. Мне кажется, что даже среди силовых министров не все однозначно.
— Вы считаете, что самый лучший шанс и метод решения ситуации для Беларуси – это дотянуть каким-то образом ситуацию до такого момента, когда Александр Лукашенко по закону даст возможность свершиться справедливым выборам?
— Да. Я думаю, что это был бы наилучший вариант. И второй вариант, который может быть, – это как бы дотянуть до того момента, когда он перестает быть легитимным президентом. А это очень скоро, это начало сентября, насколько я понимаю. И автоматически исполняющим обязанности президента является премьер-министр.
— Это связано как-то с белорусскими законами? Поясните, пожалуйста.
— Да. Дело в том, что Александр Лукашенко максимально откладывал процедуру своего переизбрания, он не хотел терять даже месяц. И в результате назначение было выборов на 9 августа, а это буквально за месяц до истечения его полномочий по предыдущему сроку. И в том случае, если его выборы не будут признанными, то, извините, 9 сентября, если мне память не изменяет, карета превращается в тыкву, а Александр Григорьевич перестает быть президентом Республики Беларусь.
— У кого есть полномочия признать выборы состоявшимися?
— Чисто теоретически это Центральная избирательная комиссия. Но дело в том, что уровень доверия Центральной избирательной комиссии менее 10% сегодня по стране. Это во-первых.
А во-вторых, все знают, что выборы прошли с массовыми фальсификациями, с отсутствием транспарентности, с нарушением действующего законодательства, в том числе конституционных прав граждан Республики Беларусь. И будь у нас нормальный Конституционный суд, он бы признал эти выборы недействительными.
О ситуации в стране Настоящее время говорит с политтехнологом Александром Федутой, который в 1994 году был членом избирательного штаба Александра Лукашенко.
— Как долго будут выходить люди на улицы Беларуси?
— Я думаю, что в ближайшие дни что-то прояснится, потому что доходят самые разные новости, в том числе уже начали говорить о всеобщей забастовке. Если Лукашенко введет чрезвычайное положение, это будет означать, что он узурпатор не только в глазах собственного народа, но и в глазах всего мира. Я думаю, это будет началом его конца. Мы будем просто считать очень скоро дни до того момента, когда он уйдет.
— Людям нужно держаться, чтобы заставить его сделать этот шаг, – такой вывод я должен сделать из ваших слов или нет?
— Собственно говоря, начало-то уже положено. Он лишен легитимности в глазах белорусов, все знают, что Центральная избирательная комиссия солгала, когда начала озвучивать результаты. Потому что на тех 86 участках, где председатели и члены комиссий отказались исполнять приказ и честно подсчитали голоса, он проиграл Светлане Тихановской на всех 86 участках. И это очень серьезный симптом. Это означает, что проведи сегодня перевыборы или второй тур, он их тоже проигрывает.
{banner_news_show}
— Вы же знаете Александра Лукашенко, общались с ним довольно долгое время. Он находится в стрессе, как вам кажется? И как он себя ведет, если да, в таком состоянии?
— Он человек с крепкой психикой в такие стрессовые моменты. Он умеет ждать. Я думаю, что он и сейчас ждет, что произойдет какое-нибудь чудо и люди просто разойдутся с площадей и улиц сами. Но чуда не происходит, насколько я знаю. В частности, ОМОН в городах так называемой второй линии, то есть не областных центров, ОМОН просто отказался бить своих горожан. И приходится возить туда-сюда омоновцев из других городов, заставляя их выполнять приказ. Это тоже серьезный симптом.
— Что это вообще за манера бить? Зачем им отдают приказ бить?
— Вы знаете, когда-то об этом писала Ольга Павлова в своей книге "Шкловские страсти". Это о раннем периоде биографии Александра Лукашенко. Она писала, что когда-то для того, чтобы доказать, что он прав, он избил механизатора, будучи директором совхоза. Я думаю, эта манера сохранилась.
— Технологически как продолжать протест без лидера, нужен ли протесту лидер и может ли он заглохнуть, только потому что лидера нет?
— Вы знаете, лидера-то и не было в первые дни. Светлана Тихановская была знаменем, символом, но она никак не была организатором протеста. Я думаю, что сейчас произойдет самоорганизация, мы видели это во время начала пандемии коронавируса, когда белорусы продемонстрировали невероятный уровень самоорганизации и успели сделать для своих врачей значительно больше, чем Министерство здравоохранения. Я думаю, что сейчас мы столкнемся с проявлением того же феномена. И я думаю, что еще не сказали своего слова города второй линии.
— То есть они еще скажут?
— Такие, как Солигорск, Светлогорск и так далее. Думаю, что да. Неслучайно уже заговорили о возможности забастовок.
— В России полиция не разгоняет людей, хотя вообще-то российская полиция в последние годы не разрешает даже в одиночных пикетах стоять. А почему-то протестовать белорусам и россиянам возле посольства Беларуси в России вдруг стало можно. У меня есть гипотеза, что это троллинг Кремля в ответ на те протесты, которые были против интеграции с Россией в феврале этого года. Как вы думаете, это может быть так?
— Нет. Я думаю, что таким образом Кремль пытается снять с себя политическую ответственность за поддержку режима, который все более очевидно теряет свою популярность. У нас говорят, что Кремль может воспользоваться этим для того, чтобы ввести свои войска в Беларусь, но я в это не очень верю.
А вот заработать себе алиби в глазах демократической части общества, да, Кремль может. Неслучайно в самом начале этой кампании Дмитрий Медведев заявил в интервью, что "мы будем работать с тем руководством, которое изберет белорусский народ". А пока официально не оглашены результаты народного волеизъявления.
— Есть ли в Беларуси предпосылка для раскола элит, про которую многие говорили? И есть ли стимулы у элит быть расколотыми сейчас или нет?
— Вы знаете, вся белорусская элита нынешняя, высший эшелон власти сформирован Александром Лукашенко. Они полностью зависят от него. И если вы переслушаете его обращение, так называемое послание к парламенту, то основной месседж его был: "Меня не будет – и вас сметут".
Но на самом-то деле все более и более очевидно, что протест носит персонифицированный характер. Что большинство белорусов интересуют честные прозрачные выборы, а вовсе не фамилия президента, они не за добрую матушку-царицу Светлану Георгиевну выходят на улицы, они выходят против человека, который узурпировал власть и украл их голоса.
— То есть не снесут, может быть? Может быть, есть человек, который сейчас шажок сделает и скажет: "А вот я с ними", и за ним все остальные. Есть такая вероятность или нет?
— Я не знаю. Я пока знаю только одно: генералам все труднее отдавать приказы. Вот это я знаю.
— А откуда вы это знаете?
— И я помню черное лицо генерала Караева, черное не от смуглости, а от того, что он осознавал, что он говорит, когда он запугивал в своем обращении белорусов. Мне кажется, что даже среди силовых министров не все однозначно.
— Вы считаете, что самый лучший шанс и метод решения ситуации для Беларуси – это дотянуть каким-то образом ситуацию до такого момента, когда Александр Лукашенко по закону даст возможность свершиться справедливым выборам?
— Да. Я думаю, что это был бы наилучший вариант. И второй вариант, который может быть, – это как бы дотянуть до того момента, когда он перестает быть легитимным президентом. А это очень скоро, это начало сентября, насколько я понимаю. И автоматически исполняющим обязанности президента является премьер-министр.
— Это связано как-то с белорусскими законами? Поясните, пожалуйста.
— Да. Дело в том, что Александр Лукашенко максимально откладывал процедуру своего переизбрания, он не хотел терять даже месяц. И в результате назначение было выборов на 9 августа, а это буквально за месяц до истечения его полномочий по предыдущему сроку. И в том случае, если его выборы не будут признанными, то, извините, 9 сентября, если мне память не изменяет, карета превращается в тыкву, а Александр Григорьевич перестает быть президентом Республики Беларусь.
— У кого есть полномочия признать выборы состоявшимися?
— Чисто теоретически это Центральная избирательная комиссия. Но дело в том, что уровень доверия Центральной избирательной комиссии менее 10% сегодня по стране. Это во-первых.
А во-вторых, все знают, что выборы прошли с массовыми фальсификациями, с отсутствием транспарентности, с нарушением действующего законодательства, в том числе конституционных прав граждан Республики Беларусь. И будь у нас нормальный Конституционный суд, он бы признал эти выборы недействительными.