Мошес: «Если Беларусь не поменяет свою модель, кредитов от МВФ не получит»

Политолог Аркадий Мошес, директор исследовательских программ Восточного соседства Евросоюза и России в Финском институте международных отношений, рассказал, почему Александр Лукашенко относится к пандемии так, как относится, и заявляет, что Запад не даст Беларуси денег без реформ.

— Последние два месяца политологи и комментаторы задаются вопросом, почему Александр Лукашенко выбрал именно такое, отличное от других стран, отношение к коронавирусу. Каков ваш ответ на этот вопрос?

— Из Финляндии белорусский опыт видится в совокупности со шведским. Здесь люди полушутя иногда говорят о «шведско-лукашенковской коалиции». Можно иронизировать, но иногда это выглядит довольно серьезно, так как в Скандинавии очень пристально следят за шведским вариантом, да и в самой Финляндии сильного карантина, по большому счету, не было.

Что касается поведения Лукашенко, то, я думаю, здесь три причины. Первая — экономическая. С точки зрения официального Минска, Беларусь не может себе позволить останавливать экономику, так как нет ресурсов и средств. Напечатать деньги нельзя, особенно в избирательный год, ведь это ударит прежде всего по наименее обеспеченным.

Вторая причина: очевидно, Лукашенко переоценивал возможности белорусской системы здравоохранения. Если в стране не было тех сокращений, тех реформ или «псевдореформ», которые были в соседних и других европейских странах, это не значит, что система была готова бороться с новым вирусом. Люди, привыкшие жить в своем мире команд и наставлений, думали, что можно продолжать командовать, и все будет прекрасно работать.

Третье, на что уже обратили внимание и другие обозреватели, это, конечно, личные качества белорусского правителя. Ему очень трудно признавать, что он в принципе может быть не прав. Публично в этом признаться он не может, он должен придерживаться той точки зрения, которую однажды высказал. Мы видим, что даже по сравнению с Украиной цифры в Беларуси пугают, распространение эпидемии идет быстрее, общие цифры почти одинаковы — при том, что населения в Украине в 4 раза больше. Тем не менее, я не думаю, что белорусское руководство готово пересмотреть свои подходы.

— Такое отношение белорусского руководства к проблеме коронавируса уже получило довольно негативную международную оценку. Считаете ли вы, что вся эта история с пандемией ухудшит международный имидж Беларуси?

— Александр Лукашенко оказался довольно предсказуем: один раз сказал, что будет делать — так и делает. Мир может лететь в тартарары, но он продолжает делать то, что обещал. Он не хочет, не умеет, да и не видит смысла что-то менять в той системе, которая, по его мнению, хорошо работает все эти годы.

Я не думаю, что отношение Лукашенко к пандемии негативно скажется на имидже режима. Наоборот, в сегодняшнем контексте какие-то решения о выдаче кредитов Минску могут рассматриваться легче, чем до сих пор.

— Для Лукашенко довольно привычно идти не в ногу с западными странами, однако не часто так получается, что Минск одновременно идет не в ногу и со своим стратегическим партнером — Москвой. Как коронавирус повлияет на отношения Минска и Москвы?

— Я думаю, он только усиливает прежние тенденции. Принципиальная неспособность договориться наметилась и раньше. Вот сейчас вылезли наружу вещи вроде газа для Беларуси по 127 долларов, что с учетом нынешних цен в мире выглядит неадекватно реальности.

Мы видим, что продолжается жесткая риторика Минска. В этом смысле заметно прозвучало интервью министра иностранных дел Макея. Нужно будет наблюдать за тем, что произойдет с белорусско-российской границей, что произойдет с торговыми потоками.

— Падение цены на газ, которое вы вспомнили, произошло вместе с падением цен на нефть. Это поднимает вопрос, так ли нужны Беларуси именно российские энергоресурсы, так как нефти и газа на рынке сейчас достаточно, а российская интеграционная скидка уже фактически не существует.

— Эффект будет разносторонний, противоположный. С одной стороны, нефти хоть залейся и можно взять ее где угодно. С другой стороны, смысл особых энергетических отношений был в том, что Беларусь могла получить прибыль на переработке нефти. И сегодня, когда цены на сырую нефть упали, упали и цены на бензин, так что и маржа от переработки стала меньше. Возникает дыра в белорусском бюджете, которую нужно чем-то заполнять.

А заполнять ее можно преимущественно за счет тех ресурсов, которые может предоставить Россия. Запад даст деньги на борьбу с пандемией, но это не долгосрочные решения. Больших денег, если не будет существенных реформ, Запад не даст. Поэтому не исключено, что Беларуси было бы выгодно, чтобы сохранилась старая модель. Но она не сохранится.

— Беларусь активно просит деньги у многих международных финансовых структур. Просит у всех, но не у России. Но Беларусь не собирается кардинально менять свою социальную модель и экономическую систему...

— Если она не поменяет свою модель, кредитов от МВФ не получит. Мы видим на опыте Украины последних 3—4 лет, как неохотно и на каких жестких условиях МВФ выдает деньги.

Простых и дешевых денег в мире не будет, они будут даваться только под реформы.