Вилы для Лукашенко
Президент Беларуси понимает: случись что, России в нынешнем качестве он вряд ли пригодится. А вот если введут пост вице-президента…
Правительственные заседания в Минске с участием Александра Лукашенко все больше напоминают кадры из старого фильма, где Чапаев с помощью картошки объясняет, где должен быть командир во время боя. Вот и в Минске все склоняются над картошкой, которую Александр Лукашенко передвигает по карте мира со словами «нефть нам обещали здесь. И еще вот здесь. И там можно попробовать».
Во вторник прошло очередное нефтяное заседание, посвященное поискам источников нефти. Александр Лукашенко заявил, что из-за стран, которые привыкли решать любые вопросы с помощью вентиля на нефтяной трубе, Беларусь с января недополучает по миллиону тонн нефти каждый месяц. Сказал, что не только страна, хватающаяся за вентиль, виновата, но и сама Беларусь тоже: расслабились, доверились, не диверсифицировали поставки, понадеялись на порядочность партнера — и вот вам печальный, но вовсе не безнадежный результат. Потому что сейчас весь мир готов помогать блокадной Беларуси и поставлять нефть хоть по трубам, хоть по железной дороге, хоть по морю.
Но, кроме самой нефти, сказал Александр Лукашенко, крайне важна альтернативная логистика. Чтобы — это уже вслух не прозвучало, но витало в воздухе — у партнера не было соблазна схватиться за вентиль и перекрыть поставки вплоть до полной и окончательной интеграции.
{banner_news_show}
Варианты — порты Литвы и Латвии и нефтепровод Одесса — Броды. Таким образом, по словам Лукашенко, Беларусь будет покупать у России приблизительно 40 процентов нужного объема, а остальное — у других стран, предложений от которых поступает много. Вспомнил он и недавний визит Майка Помпео в Минск:
А пока «несчастная труба с Балтики» не построена, нефтеперерабатывающие заводы Беларуси работают с минимальной загрузкой. Но Александр Лукашенко обвиняет в этом не лично Владимира Путина и не Россию, которая «решает вопросы с помощью вентиля», а недобросовестных министров, которые, оказывается, не исполняют поручения глав государств. В конце прошлой недели во время встречи с председателем коллегии ЕАЭК Михаилом Мясниковичем он пожаловался:
Речь идет о налоговом маневре в российской нефтяной сфере. Россия постепенно снижает вывозные пошлины на нефть, одновременно увеличивая налог на добычу полезных ископаемых. Беларусь зарабатывала на том, что, в отличие от других государств, не платила вывозную пошлину при покупке российской нефти, зато получала в бюджет экспортные пошлины при продаже нефтепродуктов из переработанного российского сырья. Так вот, компенсации за потери из-за налогового маневра Беларусь требует уже второй год.
Но еще ни разу в публичном пространстве Владимир Путин не заявил, что Россия компенсирует белорусские потери.
Заверения в том, что стороны договорились и Россия будет выплачивать Беларуси по 300 миллионов долларов в год, звучат исключительно со стороны белорусских чиновников и самого Лукашенко. В последний раз он говорил об этом 21 февраля после телефонного разговора с Владимиром Путиным. «Он сказал: мы 300 миллионов долларов компенсируем. В том числе за счет премий компаниям», — цитировал Александр Лукашенко своего собеседника. Собеседник между тем промолчал, а спустя всего лишь неделю Александр Григорьевич уже жаловался председателю коллегии ЕАЭК, что российские министры все трактуют по-другому и извращают Путина. Объяснил, что Россия пользуется «правом силы — наклонить, заставить».
Недоволен он и подписанным в феврале контрактом на поставки газа. В этом году впервые он не был подписан накануне 1 января. Но все-таки стороны договорились и подписали контракт до конца года. Россия будет поставлять газ в Беларусь по прошлогодней цене — 127 долларов за тысячу кубометров, — хотя Беларусь настаивала на снижении цены до уровня Смоленской области. В декабре прошлого года Владимир Путин на пресс-конференции говорил, что чем дальше от мест добычи, тем больше государственная дотация для российских регионов. Смоленская область — самая дотируемая. Путин говорил, что при снижении цены для Беларуси получится, что Россия дотирует экономику другой страны. При этом не исключал такой возможности. Но для этого, говорил он, нужны «общие законы, общие наднациональные контрольные и эмиссионные органы, общие правила в сфере антимонопольной политики».
Через два месяца после той пресс-конференции Беларусь все-таки подписала контракт с «Газпромом». Александр Лукашенко воспринял это как акт насилия: «Нам говорят: 127 долларов за тысячу кубометров — это благо. Вы знаете, по сколько Польша сегодня получает американский газ, который надо превратить в жидкое состояние, привезти сюда, регазифицировать и по трубе поставить? 90 долларов! Мы россиянам говорим (как они предложили): давайте как в прошлом году. В прошлом году, с учетом перетаможки нефти, было 110–111. «Нет, давайте 127». На бирже сегодня уже ниже 100 долларов торгуется газ.
Это что, нормально? Это что, понуждение к интеграции?»
Ну да, это оно и есть. Я бы даже сказала, химически чистое понуждение к интеграции. И дело не только в намеках Владимира Путина на то, что дотацию нужно заслужить интеграцией. Вспомните недавние заявления вице-премьера Дмитрия Козака, что вместо компенсации за налоговый маневр Россия может предоставить белорусским нефтеперерабатывающим заводам отрицательный акциз — налоговый вычет, который действует для российских НПЗ. Но для этого нужно унифицировать налоговое законодательство. Вот вам и одна из дорожных карт, о которых в последнее время почему-то все забыли. Иными словами, все то, что еще в прошлом году доставалось Беларуси за дружбу и обещания, теперь требует движения навстречу, и конечная точка того маршрута хорошо известна. Владимир Путин не зря хранит молчание. За него говорят вице-премьеры и главы госкорпораций, пресс-секретарь и министры, чиновники рангом поменьше и эксперты. А Путину говорить уже незачем — он все сказал раньше. Теперь можно ограничиться ремарками о каше на воде.
Вместе с тем понуждение к интеграции, о котором говорит Александр Лукашенко, обходится без «зеленых человечков» и прочей опасной атрибутики. А значит, есть выбор: или платить за нефть и газ столько, сколько требует продавец, или соглашаться на предлагаемые условия и заливать дешевой нефтью местные НПЗ по самую крышу. Просто для Лукашенко сейчас оба варианта — проигрышные.
С одной стороны, он прекрасно понимает, что белорусы хотят жить в независимом государстве (в миф «вот придет Путин, и будут у нас пенсии, как в России» уже давно не верят даже пенсионеры), и теперь, перед своим уже давно «нарисованным» ЦИКом седьмым сроком, пытается выглядеть гарантом независимости. Тем более что Александр Лукашенко прекрасно понимает: случись что — интеграция, аншлюс, объединение, — России он уже вряд ли пригодится. С другой стороны, перед этим самым седьмым сроком публично признать, что пресловутая экономическая стабильность все эти годы была дутой, как МММ, а теперь все обрушится и не на что будет повышать зарплаты и пенсии перед выборами, — тоже поражение. То есть ситуацию лучше всего характеризует простое слово «вилы». И прогнозировать, чем закончится очередной раунд переговоров, какие дорожные карты полетят из рукавов, бессмысленно. Вилы, в отличие от грабель, — инструмент непредсказуемый.
Но зажатый в угол Лукашенко не исключает, видимо, переговоров, когда он получит, наконец, не экономическое, а политическое предложение. И для себя, и для семьи. А что, похож на Руцкого!
Правительственные заседания в Минске с участием Александра Лукашенко все больше напоминают кадры из старого фильма, где Чапаев с помощью картошки объясняет, где должен быть командир во время боя. Вот и в Минске все склоняются над картошкой, которую Александр Лукашенко передвигает по карте мира со словами «нефть нам обещали здесь. И еще вот здесь. И там можно попробовать».
Во вторник прошло очередное нефтяное заседание, посвященное поискам источников нефти. Александр Лукашенко заявил, что из-за стран, которые привыкли решать любые вопросы с помощью вентиля на нефтяной трубе, Беларусь с января недополучает по миллиону тонн нефти каждый месяц. Сказал, что не только страна, хватающаяся за вентиль, виновата, но и сама Беларусь тоже: расслабились, доверились, не диверсифицировали поставки, понадеялись на порядочность партнера — и вот вам печальный, но вовсе не безнадежный результат. Потому что сейчас весь мир готов помогать блокадной Беларуси и поставлять нефть хоть по трубам, хоть по железной дороге, хоть по морю.
Но, кроме самой нефти, сказал Александр Лукашенко, крайне важна альтернативная логистика. Чтобы — это уже вслух не прозвучало, но витало в воздухе — у партнера не было соблазна схватиться за вентиль и перекрыть поставки вплоть до полной и окончательной интеграции.
{banner_news_show}
Варианты — порты Литвы и Латвии и нефтепровод Одесса — Броды. Таким образом, по словам Лукашенко, Беларусь будет покупать у России приблизительно 40 процентов нужного объема, а остальное — у других стран, предложений от которых поступает много. Вспомнил он и недавний визит Майка Помпео в Минск:
«С госсекретарем я на эту тему говорил — помочь нам с инфраструктурой и поставками нефти. Помпео сам предложил по конкурентным ценам эту нефть. И на Мюнхенской конференции было заявление: они выделили миллиард долларов для строительства объектов логистики, то есть для поставки нефти. В том числе мы можем рассчитывать, что получим от них совсем дешевые кредиты на строительство той же несчастной трубы с Балтики. Где-то нам надо пару перемычек, которые правительство рассчитывает строить аж три года. Не будет этого. Полтора-два года, не больше! И 100–120 миллионов долларов мы сами найдем на эти перемычки».
А пока «несчастная труба с Балтики» не построена, нефтеперерабатывающие заводы Беларуси работают с минимальной загрузкой. Но Александр Лукашенко обвиняет в этом не лично Владимира Путина и не Россию, которая «решает вопросы с помощью вентиля», а недобросовестных министров, которые, оказывается, не исполняют поручения глав государств. В конце прошлой недели во время встречи с председателем коллегии ЕАЭК Михаилом Мясниковичем он пожаловался:
«Не успели мы с Путиным договориться о том, что они нам за счет премий или там чего-то — это их дело — компенсируют снижение этой пошлины (если, например, мы миллиард долларов от пошлины получали в прошлом году, а сегодня 700 миллионов, то 300 миллионов Россия компенсирует), вечером уже министры по-своему трактуют наши договоренности. Беру запись разговора: четко, черным по белому: была договоренность, что разницу нам компенсируют. То есть финансово мы останемся на уровне прошлого года. Этого нет. Ну что это за союз такой?»
Речь идет о налоговом маневре в российской нефтяной сфере. Россия постепенно снижает вывозные пошлины на нефть, одновременно увеличивая налог на добычу полезных ископаемых. Беларусь зарабатывала на том, что, в отличие от других государств, не платила вывозную пошлину при покупке российской нефти, зато получала в бюджет экспортные пошлины при продаже нефтепродуктов из переработанного российского сырья. Так вот, компенсации за потери из-за налогового маневра Беларусь требует уже второй год.
Но еще ни разу в публичном пространстве Владимир Путин не заявил, что Россия компенсирует белорусские потери.
Заверения в том, что стороны договорились и Россия будет выплачивать Беларуси по 300 миллионов долларов в год, звучат исключительно со стороны белорусских чиновников и самого Лукашенко. В последний раз он говорил об этом 21 февраля после телефонного разговора с Владимиром Путиным. «Он сказал: мы 300 миллионов долларов компенсируем. В том числе за счет премий компаниям», — цитировал Александр Лукашенко своего собеседника. Собеседник между тем промолчал, а спустя всего лишь неделю Александр Григорьевич уже жаловался председателю коллегии ЕАЭК, что российские министры все трактуют по-другому и извращают Путина. Объяснил, что Россия пользуется «правом силы — наклонить, заставить».
Недоволен он и подписанным в феврале контрактом на поставки газа. В этом году впервые он не был подписан накануне 1 января. Но все-таки стороны договорились и подписали контракт до конца года. Россия будет поставлять газ в Беларусь по прошлогодней цене — 127 долларов за тысячу кубометров, — хотя Беларусь настаивала на снижении цены до уровня Смоленской области. В декабре прошлого года Владимир Путин на пресс-конференции говорил, что чем дальше от мест добычи, тем больше государственная дотация для российских регионов. Смоленская область — самая дотируемая. Путин говорил, что при снижении цены для Беларуси получится, что Россия дотирует экономику другой страны. При этом не исключал такой возможности. Но для этого, говорил он, нужны «общие законы, общие наднациональные контрольные и эмиссионные органы, общие правила в сфере антимонопольной политики».
Через два месяца после той пресс-конференции Беларусь все-таки подписала контракт с «Газпромом». Александр Лукашенко воспринял это как акт насилия: «Нам говорят: 127 долларов за тысячу кубометров — это благо. Вы знаете, по сколько Польша сегодня получает американский газ, который надо превратить в жидкое состояние, привезти сюда, регазифицировать и по трубе поставить? 90 долларов! Мы россиянам говорим (как они предложили): давайте как в прошлом году. В прошлом году, с учетом перетаможки нефти, было 110–111. «Нет, давайте 127». На бирже сегодня уже ниже 100 долларов торгуется газ.
Это что, нормально? Это что, понуждение к интеграции?»
Ну да, это оно и есть. Я бы даже сказала, химически чистое понуждение к интеграции. И дело не только в намеках Владимира Путина на то, что дотацию нужно заслужить интеграцией. Вспомните недавние заявления вице-премьера Дмитрия Козака, что вместо компенсации за налоговый маневр Россия может предоставить белорусским нефтеперерабатывающим заводам отрицательный акциз — налоговый вычет, который действует для российских НПЗ. Но для этого нужно унифицировать налоговое законодательство. Вот вам и одна из дорожных карт, о которых в последнее время почему-то все забыли. Иными словами, все то, что еще в прошлом году доставалось Беларуси за дружбу и обещания, теперь требует движения навстречу, и конечная точка того маршрута хорошо известна. Владимир Путин не зря хранит молчание. За него говорят вице-премьеры и главы госкорпораций, пресс-секретарь и министры, чиновники рангом поменьше и эксперты. А Путину говорить уже незачем — он все сказал раньше. Теперь можно ограничиться ремарками о каше на воде.
Вместе с тем понуждение к интеграции, о котором говорит Александр Лукашенко, обходится без «зеленых человечков» и прочей опасной атрибутики. А значит, есть выбор: или платить за нефть и газ столько, сколько требует продавец, или соглашаться на предлагаемые условия и заливать дешевой нефтью местные НПЗ по самую крышу. Просто для Лукашенко сейчас оба варианта — проигрышные.
С одной стороны, он прекрасно понимает, что белорусы хотят жить в независимом государстве (в миф «вот придет Путин, и будут у нас пенсии, как в России» уже давно не верят даже пенсионеры), и теперь, перед своим уже давно «нарисованным» ЦИКом седьмым сроком, пытается выглядеть гарантом независимости. Тем более что Александр Лукашенко прекрасно понимает: случись что — интеграция, аншлюс, объединение, — России он уже вряд ли пригодится. С другой стороны, перед этим самым седьмым сроком публично признать, что пресловутая экономическая стабильность все эти годы была дутой, как МММ, а теперь все обрушится и не на что будет повышать зарплаты и пенсии перед выборами, — тоже поражение. То есть ситуацию лучше всего характеризует простое слово «вилы». И прогнозировать, чем закончится очередной раунд переговоров, какие дорожные карты полетят из рукавов, бессмысленно. Вилы, в отличие от грабель, — инструмент непредсказуемый.
Но зажатый в угол Лукашенко не исключает, видимо, переговоров, когда он получит, наконец, не экономическое, а политическое предложение. И для себя, и для семьи. А что, похож на Руцкого!