Братская интеграция “братков по понятиям“
Валерий Карбалевич в колонке на "Свободных новостях" о нравах в белорусско-российских отношениях.
"Как часто бывает, А. Лукашенко через короткое время после очередной встречи с В. Путиным рассказывает публике о содержании и итогах переговоров, - пишет политический обозреватель. - При этом для таких откровений характерна собственная интерпретация итогов переговоров, которая нередко противоположна версии российской стороны".
Карбалевич приводит пример.
"Противоречивый сюжет развивается и по вопросу АЭС. По версии А. Лукашенко, ситуация выглядит так: «Вы знаете, что россияне должны были в 2018 году ввести первый блок, в 2019-м — второй. Но сорвали сроки, а там огромные штрафные санкции... Вы сорвали сроки, значит, давайте договоримся, что процент по кредиту сократим до того уровня, как вы строите в Венгрии, во Вьетнаме (где-то около 3%). Мы не будем вводить санкции, и это как раз то на то и придется. И кредит, коль вы сроки сорвали, мы начнем выплачивать не через два года, а через пять. Логично? Логично. Неуютно, неудобно, но решили, что в этом плане мы будем договариваться: другого не дано». Президент особо подчеркнул, что отторжения по этому предложению у российской стороны не было.
Замечательно. Хоть по одному вопросу твердо договорились.
Но как бы не так. 11 февраля, через четыре дня после Сочи, заместитель министра финансов РФ Сергей Сторчак отметил, что Москва не поддержала предложение Минска: «Одновременно удлинить период использования средств кредита и уменьшить процентную ставку не соответствует финансовой теории, поэтому нужно искать компромиссы в другой плоскости».
Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Так о чем же вы говорили восемь с половиной часов в Сочи? Вроде бы люди в здравом уме и твердой памяти, искушенные государственные деятели после долгих дискуссий пришли к согласию, ударили по рукам, разъехались по домам. И теперь выясняется, что обе стороны понимают договоренности совершенно противоположным образом! Как такое может быть?
Во всем мире результаты межгосударственных переговоров четко фиксируются в соответствующих документах, протоколах, договорах, соглашениях. Там предусматриваются санкции за их невыполнение. Это же так элементарно.
Но в белорусско-российских отношениях все по-другому. Это называется интеграция по-братски, т. е. не по общепринятым в мире правилам, а «по понятиям». И теперь А. Лукашенко вспоминает, что когда продавали России «Белтрансгаз» в 2011 году, то В. Путин обещал через пять лет поставлять Беларуси газ по внутрироссийским ценам. Почему же это обещание не зафиксировали в соответствующем документе?
Другое дело, что здесь А. Лукашенко, излагая свою версию итогов переговоров, стремится оправдаться перед белорусским обществом за провал на российском направлении. Дескать, не я виноват, что белорусы станут жить хуже, это все коварные русские братья нам свинью подложили. Попытка засчитывается. Но газ и нефть она не заменит".
"Как часто бывает, А. Лукашенко через короткое время после очередной встречи с В. Путиным рассказывает публике о содержании и итогах переговоров, - пишет политический обозреватель. - При этом для таких откровений характерна собственная интерпретация итогов переговоров, которая нередко противоположна версии российской стороны".
Карбалевич приводит пример.
"Противоречивый сюжет развивается и по вопросу АЭС. По версии А. Лукашенко, ситуация выглядит так: «Вы знаете, что россияне должны были в 2018 году ввести первый блок, в 2019-м — второй. Но сорвали сроки, а там огромные штрафные санкции... Вы сорвали сроки, значит, давайте договоримся, что процент по кредиту сократим до того уровня, как вы строите в Венгрии, во Вьетнаме (где-то около 3%). Мы не будем вводить санкции, и это как раз то на то и придется. И кредит, коль вы сроки сорвали, мы начнем выплачивать не через два года, а через пять. Логично? Логично. Неуютно, неудобно, но решили, что в этом плане мы будем договариваться: другого не дано». Президент особо подчеркнул, что отторжения по этому предложению у российской стороны не было.
Замечательно. Хоть по одному вопросу твердо договорились.
Но как бы не так. 11 февраля, через четыре дня после Сочи, заместитель министра финансов РФ Сергей Сторчак отметил, что Москва не поддержала предложение Минска: «Одновременно удлинить период использования средств кредита и уменьшить процентную ставку не соответствует финансовой теории, поэтому нужно искать компромиссы в другой плоскости».
Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Так о чем же вы говорили восемь с половиной часов в Сочи? Вроде бы люди в здравом уме и твердой памяти, искушенные государственные деятели после долгих дискуссий пришли к согласию, ударили по рукам, разъехались по домам. И теперь выясняется, что обе стороны понимают договоренности совершенно противоположным образом! Как такое может быть?
Во всем мире результаты межгосударственных переговоров четко фиксируются в соответствующих документах, протоколах, договорах, соглашениях. Там предусматриваются санкции за их невыполнение. Это же так элементарно.
Но в белорусско-российских отношениях все по-другому. Это называется интеграция по-братски, т. е. не по общепринятым в мире правилам, а «по понятиям». И теперь А. Лукашенко вспоминает, что когда продавали России «Белтрансгаз» в 2011 году, то В. Путин обещал через пять лет поставлять Беларуси газ по внутрироссийским ценам. Почему же это обещание не зафиксировали в соответствующем документе?
Другое дело, что здесь А. Лукашенко, излагая свою версию итогов переговоров, стремится оправдаться перед белорусским обществом за провал на российском направлении. Дескать, не я виноват, что белорусы станут жить хуже, это все коварные русские братья нам свинью подложили. Попытка засчитывается. Но газ и нефть она не заменит".