Братская камасутра. Нефтяной конфликт на стадии войны

Итак, белорусско-российская нефтяная война продолжается и даже обостряется. Контрактов с российскими компаниями на поставку нефти в Беларусь до сих пор нет. Белорусские власти стали закупать ее в других странах. Первая партия норвежской нефти уже поступила на новополоцкий «Нафтан».

Важнейшим признаком остроты конфликта с Россией, верным индикатором, своеобразным триггером напряжения в отношениях между союзниками стала изменившаяся риторика А. Лукашенко. 24 января, находясь в Шклове, он дал волю своему негодованию из-за политики России. Белорусский лидер в таких случаях умеет рвать рубаху на груди, изображая страсти Христовы. «Каждый год перед новым годом нам приходится стоять на коленях и вымаливать эти нефтепродукты», — с возмущением вещал А. Лукашенко.

Белорусы узнали, что россияне «нас раком поставили», «кинули». Они действуют «нагло, беспардонно», «чтобы наклонить, унизить». Понятное дело, что оказаться в такой союзнической позе, под созвездием Рака, довольно неприятно. Но такова братская камасутра.

Наконец, президент стал раскрывать «черный ящик» интеграции. Он перестал скрывать, что все эти гадости Москва делает для того, чтобы осуществить аншлюс, инкорпорацию Беларуси («Зачем надавить, догадайтесь с трех раз»). «Мы не можем быть частью какой-либо страны. Я не могу вас предать и растворить Беларусь, пусть даже в нашей братской России», — подчеркнул А. Лукашенко. Из его рассказа следует, что Москва хотела его элементарно купить: «Они думали, что (утрируя скажу) дадут мне ключи от склада, и я побегу в Россию, тоже буду богатым...».

Это озарение относительно коварной политики Москвы, новые акценты в риторике А. Лукашенко призваны выполнять несколько функций. Прежде всего, резкости и даже грубости в адрес Кремля являются своеобразным маркером того, что конфликт достиг стадии войны. Похоже, что обе стороны пошли на принцип. Ибо если цена вопроса 5—10 долларов за тонну нефти, то компромисс вполне был бы достижим.

Затем, А. Лукашенко использует старое стенобитное орудие, которое в прошлом легко пробивало башни Кремля. Имею в виду апелляцию к российскому обществу. Дескать, помогите, злые кремлевские дядьки забижают главного союзника. Однако, боюсь, что времена изменились, и это оружие утратило свою пробивную силу.

И, наконец, это месседж белорусскому обществу. Родина в опасности, и единственным Защитником и Спасителем от этих внешних угроз является сами знаете кто. Дескать, коней на переправе не меняют. Вопрос о том, кто и зачем завел Беларусь в это болото, через которое срочно понадобилась переправа, даже не ставится.

«Мы нация гордая, независимая», — заявил А. Лукашенко. Правда, этот образ гордой нации как-то плохо сочетается с тем, что, по его же словам, «каждый год перед новым годом нам приходится стоять на коленях и вымаливать эти нефтепродукты». Но не будем придираться к словам.

И вот в такой критический момент А. Лукашенко потребовал искать альтернативу. «Нам нельзя зависеть от одного человека, от одной страны, одного предприятия. Это монополизм, и в этом наша проблема», — заявил в Шклове глава государства. Проблема обозначена правильно, но с опозданием в четверть века.



На совещании 21 января А. Лукашенко потребовал осуществить диверсификацию источников энергоресурсов, поставил задачу довести уровень российской нефти до 30—40%, чтобы избежать монопольной зависимости от одного поставщика.

Очевидно, что норвежская нефть обойдется Беларуси дороже российской, по оценкам экспертов, где-то на треть. Она куплена по мировым ценам, в то время как цена нефти из России сегодня составляет 83% от цен на свободном рынке. Плюс доставка в Беларусь. Выясняется, что только перевалка и транспортировка от Клайпедского порта до белорусского завода по железной дороге будут стоить более 20 долларов за тонну. Напомню, спор между Минском и российскими нефтяными компаниями идет за премию в 10 долларов за тонну.

Тогда в чем смысл этой истории с норвежской нефтью? А. Лукашенко объяснил свою логику на совещании 21 января: «Мы должны на практике посмотреть, во что это выльется. А так братья с востока пугают, что это будет очень дорого. Мы также, не посчитав, не попробовав, думаем, что мы не справимся. Поэтому принято решение закупить, будь то азербайджанскую, саудовскую, норвежскую, американскую, — не важно, какую нефть, — по мировым ценам». Ту же мысль он повторил в Шклове: «Мы начали тестировать эти маршруты, хотим посмотреть, что получится. Какие у нас будут потери по сравнению с нынешней ценой российской нефти. Это не блеф, это не то, что, как они там говорят, Лукашенко ставки поднимает перед переговорами. Никаких ставок. Мы просто смотрим, что мы будем иметь, сколько мы будем при этом терять».

Таким образом, Беларусь делает пробные закупки, проводит своеобразный эксперимент, чтобы посмотреть, что будет происходить с прибылью при импорте нефти по мировым ценам.

А с другой стороны, это шантаж России. Дескать, посмотрите, на Москве свет клином не сошелся. Несколько дней назад первый вице-премьер Беларуси Дмитрий Крутой объяснил логику официального Минска в спорах по ценам с Москвой. По его словам, не только белорусская сторона, но и российские нефтяные компании заинтересованы в том, чтобы быстрее решить этот конфликт и начать поставки нефти в Беларусь, потому что надо же куда-то девать добытую нефть. То есть обе стороны берут друг друга на измор, происходит игра, кто не выдержит первым. И норвежская нефть — ход в этой игре.

Но здесь вырисовывается более серьезная проблема. Поиск энергетической альтернативы — это проблема уже не только экономическая, но и политическая. Это вопрос не только о деньгах, но и о независимости и даже о смене социальной модели. А здесь уже действует не арифметика, а высшая математика.

Дело в том, что до сих пор в Беларуси существовала система экономики, которую в значительной степени можно назвать рентной. Была нефтяная рента, газовая рента, калийная рента. В условиях существования рентной экономики политическому руководству не нужно было особенно заморачиваться тем, чтобы делать экономическую систему более эффективной. Можно было «пилить» ренту, и деньги текли в бюджет.

С повышением Россией цен на нефть и газ эта рента постепенно исчезнет. Переработка нефти может стать вообще убыточной. В таком случае Беларуси не нужно будет импортировать ни 24, ни 18 млн тонн нефти. Достаточно 7 млн тонн, чтобы обеспечить страну своим бензином.

Но демонтаж рентной экономики повлечет за собой отказ от белорусской социальной модели. Поэтому перед страной встает задача поиска более глобальной альтернативы, чем просто нефтяная. Но к этому, кажется, не готовы ни А. Лукашенко, ни правительство, ни вообще белорусское общество.