“Самоубийство больше напоминает ритуальную казнь“

Бывший следователь Олег Волчек прокомментировал "Белорусскому партизану" официальную версию о самоубийстве 22-летнего инспектора ГАИ Евгения Потаповича.

20 мая Следственный комитет назвал основную официальную версию гибели 22-летнего лейтенанта милиции Евгения Потаповича в Могилеве - суицид.


Бывший следователь юрист Олег Волчек высказал по этому поводу свои сомнения.

- Почему следствие пришло к выводу о самоубийстве Евгения Потаповича? Потому что это дело обречено стать "глухарем" - резонансным, но нераскрытым преступлением.

Если принять версию суицида, то в итоге мы имеем второй громкий суицид: дело Александра Коржича с майкой, завязанной на голове, и дело лейтенанта милиции Евгения Потаповича. Допустим, лейтенант совершил самоубийство. Возникают вопросы, на которые мы не знаем ответов. Зачем самоубийце было снимать с себя штаны, обувь?

Следователи заявляют, что лейтенант милиции был скован наручниками, но положение рук позволяло выстрелить себе в голову. Значит, на руках, на теле, на одежде должны остаться следы пороховых газов. Экспертиза должна установить наличие пороховых следов, баллисты - установить траекторию пули - позволяло ли положение рук сделать именно такой выстрел?

Но экспертиза делается не за два дня, а растягивается до двух месяцев.

Допустим, лейтенант милиции совершил самоубийство. Но процесс слишком затянут во времени: человек закупается в магазине, ищет место в лесу, затем - машину, пишет смску - со знаками препинания, с кавычками. Слишком длительный процесс свидетельствует о том, что лейтенанту милиции помогали, причем помогали со знанием дела.

И вообще я испытал шок: сначала сотрудника ГАИ хоронят со всеми почестями - как погибшего при исполнении служебных обязанностей, а затем объявляют его самоубийцей. Видно, кто-то сообразил, что семье погибшего положена большая компенсация; возможно, просто не хотят выплачивать деньги.

С самого начала следовало проверять все возможные версии. Безусловно, наркотическая версия имеет право на существование: возможно, сотрудник ГАИ мог сознательно или неосознанно натолкнуться на наркоторговлю.

Лично я проверил бы всю жизнь сотрудника ГАИ за последние два года: могли быть "терки" не только с представителями власти, замешанными в наркоторговле, с группами людей, нужно проверить любовные связи.

Самоубийство мне больше напоминает ритуальную казнь. Судя по моей личной практике, люди совершают суицид быстро: либо петля, либо выстрел, либо утопление, либо самосожжение. Человек, который решился на самоубийство, делает все быстро, - чтобы не засомневаться, не дать задний ход. Выжившие говорят, что засомневался - захотелось жить.

Сейчас я прокручиваю в голове картинки, показанные Следственным комитетом, - полураздетый сотрудник ГАИ, костер, дрова - все очень напоминает мне сектанство. Лично я уверен, что это не самоубиство: это хорошо, профессионально спланированное убийство.

- В любом случае делать выводы о самоубийстве преждевременно?

- Совершенно верно. Я бы на месте следствия сделал геолокацию телефона погибшего сотрудника за последний день-два: как, куда, почему ездил лейтенант, в каком состоянии находился - существует множество свидетелей. Если самоубийство - зачем тогда было передавать ориентировки на машину в три обрасти России?

Дело сотрудника ГАИ мне напоминает исчезновение Максима Мархалюка: под давлением общественности возбудили уголовное дело, а через полгода прекратили, но не доказали, что мальчик жив, что к нему не было применено насилие. Появляется "висяк" - летят погоны.

Дело лейтенанта милиции показало, что в стране сегодня отсутствует правоохранительная система в традиционном понимании, какие системы существуют в Европе и даже в странах СНГ.

Даже в странах СНГ профессиональный уровень правоохранителей гораздо выше, чем у нас.