Смена власти как ужас-ужас

Александр Лукашенко сделал весьма симптоматичное заявление по поводу президентских выборов в Украине. Очевидно, он меряет украинскую ситуацию своей меркой. Поэтому подход у него специфический. Его интересно проанализировать, поскольку он отражает специфику ситуации в нашем государстве.

Из интервью, которое Александр Лукашенко дал турецкому информагентству «Анадолу», БелТА процитировала именно фрагмент, посвящённый украинским выборам.

Лукашенко подтвердил свой прогноз, сделанный им во время «большого разговора» 1 марта, о победе действующего президента Петра Порошенко. Не безоговорочно:



При этом, с высоты своего политического опыта – в высшей степени, правда, специфического, – дал ему рекомендации, как следует себя вести:



В своих рекомендациях он пошёл дальше, не ограничиваясь Петром Порошенко, щедро выдал их всем гражданам Украины:



Вскользь отметим, что подобного рода прогнозы – и особенно рекомендации – со стороны главы соседнего государства, мягко говоря, не вполне корректны.

В ходе своего «большого разговора» Лукашенко сам критиковал российскую пропаганду за то, что «Украина – из каждого российского утюга». Верно, с наездами на Украину вообще и Порошенко в частности там просто с цепи сорвались; но это – пропаганда. А в данном случае – глава государства; это далеко не одно и то же.

У меня вот прогноз противоположный: выиграет другой кандидат. Посмотрим, кто окажется прав – Лукашенко или я. Прогноз безоценочный; пожеланий же в канун выборов я в публичном пространстве вообще никаких не выражаю. Хотя я-то как раз, в принципе, мог бы, – я не официальное лицо. А уж официальному лицу это совсем не к лицу.

Михаил Саакашвили уже отреагировал на «дружеские» пассажи по его адресу, столь же дружески посоветовав «дорогому господину Лукашенко» «не путать что-то с пальцем».

При этом выходит, что Лукашенко, осуждая российскую пропаганду и, более того, вопреки российской позиции симпатизируя Порошенко, тем не менее вольно или невольно перенимает именно российское отношение к постсоветским государствам – то самое, имперское, по которому они как бы не совсем государства, с ними можно позволять себе снисходительно-панибратскую манеру.

Впрочем, манера манерой. Это здесь далеко не самое главное. Гораздо важнее другое.

Может быть, здесь проявилось стремление показать, что он не настолько зависим от России, вполне может позволить себе иметь собственное суждение в том числе и по международным вопросам, противоречащее российскому официозу? Возможно. Но не сомневаюсь, что основной побудительный мотив – совсем другой.

Пётр Порошенко выиграл президентские выборы после Майдана, т.е. пришёл к власти демократическим путём в результате Майдана. Казалось бы, белорусский диктатор не должен желать ему успеха и давать советы, как сохранить власть. Ведь опасность Площади – это именно то, в чём заключается страх и дискомфорт правящего режима. Ибо, в отличие от Украины, смена власти в Беларуси может произойти только путём массовых протестов, но никак не на выборах. По одной простой причине: в Беларуси выборов как таковых нет. Есть только политическая кампания под условным названием «выборы», которую и режим, и оппозиция используют каждый по-своему.

Однако сама по себе Площадь для диктатуры – как в том анекдоте: «это, конечно, ужас, но это не ужас-ужас».

«Ужас-ужас» для Лукашенко – это смена власти.

Судя по всему, ему неприятна сама мысль о том, что власть можно поменять (даже если речь идёт о другой стране, он примеряет ситуацию на себя). Равно как что она должна быть подконтрольна обществу и ограничена. Т.е. то, на чём вообще зиждется демократия (потому он её и ненавидит). «Все эти сдержки, противовесы, балансы – выбросьте это из головы!» – это много лет назад говорилось, с тех пор только усилилось. Главная ценность для Лукашенко – это неограниченная, бесконтрольная и несменяемая власть. В первую очередь, конечно, несменяемая, – поскольку сменяемая неограниченной и бесконтрольной быть уже не может.

И ведь Владимир Зеленский по ряду параметров Александру Лукашенко близок, а связанная с ним на президентских выборах ситуация тем более. Это бросается в глаза, и, собственно, сам Лукашенко в том же «большом разговоре» провёл эту параллель: люди были недовольны преступностью, разворовыванием, коррупцией, и проголосовали за него:



К тому, что оба парвеню, оба выскочили как чёрт из табакерки, добавим ещё и возраст: Лукашенко было 39 лет, Зеленскому 41 – практически ровесники, неискушённые политики, сравнительно молодые для высшего поста.

Ещё одна деталь: дебаты. Это со стороны Порошенко как раз и будет отчаянной попыткой «сделать всё для того, чтобы народ поддержал его» (хотя Лукашенко, как мне представляется, имел в виду не только и не столько дебаты – но об этом ниже). В 1994 году перед вторым туром выборов тогдашний премьер Вячеслав Кебич схватился за дебаты как за соломинку: он был в том же положении проигрывающего, причём с ещё бо'льшим разрывом (перевес Зеленского почти вдвое, у Лукашенко он был в два с половиной раза). На дебаты Лукашенко пришёл победителем, атаковал, наскакивал, вёл себя напористо и уверенно. Что он при этом нёс – дело другое... помнится, мы хохотали в голос – комик Зеленский может только завидовать. Но, судя по результату, очков Лукашенко себе только добавил, и немало. А уж Зеленский, будучи профессиональным шоуменом, наверняка из дебатов сделает шоу.

Словом, Зеленский на политическом олимпе – человек такой же случайный, как и Лукашенко. Правда, есть одно очень существенное различие: Зеленский не производит впечатления потенциального диктатора. В отличие от Лукашенко. И объективных условий в Украине для установления диктатуры нет – как говорится, не за то стоял Майдан. Так что «десять или более лет» не придётся «горько каяться»: захотят – через пять лет проголосуют за другого; а более десяти в любом случае не будет, т.к. президент ограничен двумя сроками.

Однако близок он этой своей случайностью – тому Лукашенко. Четвертьвековой давности. О котором Лукашенко постаревший говорил: «Я тогда был юным президентом» («юность», впрочем, не помешала ему наречь самого себя «батькой» Беларуси). Тогда он этим бравировал, например, говорил о Ельцине: «Мне 40 лет, ему 80» – но ни тогдашнему «юному», ни теперешнему постаревшему ни юные, ни умудрённые соперники никак не были нужны, и он вытаптывал политическое поле зачастую самыми грубыми и грязными методами, что продолжает делать и теперь.

Причём сакральна для него любая власть, и первые лица в его понимании неприкосновенны вне зависимости от того, каким образом они пришли к власти. Курманбек Бакиев возглавил Киргизию после «революции тюльпанов»; когда такая же революция свергла его самого, он получил политическое убежище в Беларуси. Белорусский диктатор возмущался свержением ливийского диктатора Муаммара Каддафи, который пришёл к власти путём революции, и, защищая свой режим, привёл страну к гражданской войне. Лукашенко пожурил даже немцев, которые требуют отставки Ангелы Меркель, четырнадцатый год занимающей пост канцлера Германии: эх, мол, такими людьми разбрасываются.

Хотя вообще-то для того и проводятся выборы, чтобы на них была возможность ротации власти – которая в демократических условиях, раньше или позже, происходит неизбежно. Регулярно «рискуют», избирая людей из разных политических сил, оппозиция и власть меняются местами – и всё нормально. Там, где это действительно выборы, а не, как в Беларуси, так называемые «выборы».

У Лукашенко подход противоположный. «Мы должны подойти к выборам так, чтобы в умах людей даже не было альтернативы», – сказал он в конце прошлого года (точнее, 24 ноября, что символично, в годовщину своего «референдума-96», на котором он растоптал Конституцию).

Теперь, с учётом этого, давайте попробуем разобраться, что на самом деле представляют собою рекомендации (советы) белорусского диктатора украинскому президенту.

«Сделать всё для того, чтобы народ поддержал его» – это как? Срочно каким-нибудь образом всех осчастливить? найти какие-то волшебные слова, коих не нашёл за последние 5 лет? Ох, едва ли.

Учитывая практический опыт, несложно предположить, что это может значить в устах Лукашенко. Белорусский самоназванный «батька» нередко говорит о некой «народной поддержке» себя, любимого. Прекрасно зная этому цену. Недаром он временами очень тепло вспоминает первые президентские выборы (они же и последние, которые были действительно выборами) – единственные, которые Лукашенко выиграл честно. С какой надеждой и верой многие люди в разных уголках Беларуси его слушали и к нему обращались. Да, ему есть что вспомнить – эта поддержка реально была. Но это было давно. После того основное, чем занимался Лукашенко – это зачищал политическое поле и вообще давил всё, что движется. Когда всё задавлено, пока не прорвало – это почему-то называют «народ поддерживает».

Иными словами, Александр Лукашенко довольно-таки прозрачно советует Петру Порошенко использовать для удержания власти административные и, если понадобится, силовые методы. (Впрямую это, само собой, не говорится, однако другого вывода сделать, на мой взгляд, нельзя.) «Чтобы Порошенко не пришлось залезать на крышу и с крыши призывать украинцев защитить его», ага. Попутно призыв к украинцам «не голосовать за человека, в котором ты не уверен», и «если не за кого голосовать – значит, повторные выборы».

Однако Лукашенко своими дружескими советами продемонстрировал незнание и непонимание украинских реалий.

Порошенко, даже если бы захотел, не сможет воспользоваться белорусским опытом: ни сфальсифицировать выборы, ни силой подавить сопротивление. Сорвать выборы тоже невозможно. «Если не за кого голосовать, то и голосовать не надо» – это совет, конечно, хороший: именно так я поступил во втором туре президентских выборов 1994 г., когда в бюллетенях оставались В.Кебич и А.Лукашенко (унёс бюллетень в качестве сувенира; то же самое повторил на т.н. «выборах» в 2015 г.). Было не за кого. Только не потому, что «не был уверен в человеке», а как раз потому что был уверен: ни при Кебиче, ни при Лукашенко ничего хорошего не будет. Уверенность эту жизнь подтвердила более чем.

Но в Украине на выборах нет порога явки. Если даже большинство не придёт и не проголосует – повторных выборов не будет: решаться будет по большинству тех, кто проголосовал.

Фальсифицировать тоже не получится: это не Беларусь – в Украине избирательные комиссии формируются из представителей кандидатов. При этом досрочного голосования нет вообще, а голосование на дому жёстко ограничено (только если избиратель не может ходить).

А уж решить исход выборов силовыми методами – это совсем ни в какие ворота. Вот, к примеру, министра внутренних дел Арсена Авакова украинские СМИ называют «человеком Тимошенко» – не берусь судить, в какой мере это соответствует действительности, но, как бы там ни было, в Украине президент управляет далеко не всем. В Украине существует разделение властей (те самые «сдержки, противовесы, балансы»), столь ненавидимое белорусским диктатором; там смешанная система, парламентско-президентская; у украинского президента нет тех полномочий, которые были у белорусского по легитимной Конституции 1994 г. и которые сам Лукашенко называл «царскими» (но и тех «царских полномочий» ему показалось мало). В Украине, к счастью, власть президента ограничена.

Самого-то Лукашенко никакая Конституция (даже теперешняя, то бишь его собственная) никогда не останавливала – он всегда делал ставку на грубую силу. Даже когда этой силы было поменьше. Вспомним: избиение и выдворение из зала Верховного Совета объявивших голодовку оппозиционных депутатов перед референдумом в 1995 году осуществлялось службой охраны президента; эта же служба уже перед «референдумом-1996» выволокла из рабочего кабинета впоследствии похищенного – нет сомнений, что убитого – Виктора Гончара, законного председателя Центризбиркома. Понятно, почему Лукашенко даёт рекомендации удерживать власть: это в его духе, в его манере и в его натуре.

Можно представить, к чему что-то такое привело бы в Украине. Евромайдан начинался как сугубо мирная акция, и перестал таковой быть только тогда, когда мирных людей стали разгонять, избивать и арестовывать (причём перестал быстро).

При всех проблемах, в Украине есть выборы. Власть первого лица ограничена, и само лицо сменяемо. Для страны это, безусловно, благо. А вот для диктатора – любого – это ужас-ужас.