Знал ли Василий Жарко о коррупции в Минздраве?
Несколько важных вопросов в деле задержанных за взятки медицинских функционеров.
КГБ обнародовал новые подробности громкого дела медицинских чиновников, задержанных за взятки. Стали известны имена и должности фигурантов, названы размеры незаконных вознаграждений. Вместе с тем, дело, получившее в прессе название «Минздрав-гейт», оставляет ряд вопросов, на которые неплохо было бы получить ответы.
По словам главы Комитета госбезопасности Валерия Вакульчика, сама по себе существующая система закупок медицинских оборудования и лекарств создавала условия для коррупционных проявлений:
— Фактически механизм допуска лекарств и медоборудования на рынок страны был настолько забюрократизирован, что хождение по кабинетам медицинских чиновников и волокита занимали месяцы и даже больше. Как следствие, медучреждения не могли своевременно получить нужное оборудование или запчасти к нему.
Намеренно ли создавались такие условия или речь идет о банальной некомпетентности ответственных чиновников? В любом случае, сам по себе факт создания тепличных условий для коррупции в медицинском ведомстве вызывает вопросы как к контролирующим органам, которые годами не замечали проблему, так и к руководству Минздрава. И здесь уместно будет вспомнить о том, кто руководил министерством именно в те годы, когда, по данным следствия, преступные схемы приносили медицинским функционерам десятки и сотни тысяч долларов взяток.
Задержанный за решение вопросов по госрегистрации лекарств директор Центра экспертиз и испытаний в здравоохранении Александр Столяров был назначен на эту должность в 2007-м. К тому моменту должность министра здравоохранения год как занимал Василий Жарко.
И возникает вопрос: почему экс-министр здравоохранения дом построить успел, а больницу — нет?
Он же руководил ведомством, когда в 2011-м был назначен директором «Белмедтехники» Александр Шарак, у которого в гараже в тайнике обнаружили около $ 620 тысяч.
В декабре 2010-го должность начальника управления здравоохранения Гродненского облисполкома получил Андрей Стрижак, задержанный за организацию проведения технического обслуживания и ремонта медицинского оборудования.
Василий Жарко занимал должность руководителя Минздрава с мая 2006-го по декабрь 2016-го. Знал ли он о происходящем в его ведомстве? Можно ли было годами не замечать жалобы на дорогие лекарства и бюрократические препоны? Об этом мы можем только догадываться. О масштабах проблемы говорит следующий факт.
Оглашая скандальные подробности, глава КГБ напомнил о том, что старт делу дал Александр Лукашенко, поручивший правительству пересмотреть стоимость лекарств.
— При этом, что по понятным причинам осталось за кадром, Комитету государственной безопасности было поручено глубоко и всесторонне разобраться в причинах завышения стоимости лекарств и медицинского оборудования. Эта работа комитетом была проведена, — сделал важное уточнение Вакульчик.
Сам факт того, что ценообразованием на лекарства по прямому поручению руководства страны занялись спецслужбы, говорит о многом. Например, о том, что проблема давно вышла за пределы ведомства, внутри которого ее собственными силами решить не смогли (или не захотели).
КГБ обнародовал новые подробности громкого дела медицинских чиновников, задержанных за взятки. Стали известны имена и должности фигурантов, названы размеры незаконных вознаграждений. Вместе с тем, дело, получившее в прессе название «Минздрав-гейт», оставляет ряд вопросов, на которые неплохо было бы получить ответы.
По словам главы Комитета госбезопасности Валерия Вакульчика, сама по себе существующая система закупок медицинских оборудования и лекарств создавала условия для коррупционных проявлений:
— Фактически механизм допуска лекарств и медоборудования на рынок страны был настолько забюрократизирован, что хождение по кабинетам медицинских чиновников и волокита занимали месяцы и даже больше. Как следствие, медучреждения не могли своевременно получить нужное оборудование или запчасти к нему.
Намеренно ли создавались такие условия или речь идет о банальной некомпетентности ответственных чиновников? В любом случае, сам по себе факт создания тепличных условий для коррупции в медицинском ведомстве вызывает вопросы как к контролирующим органам, которые годами не замечали проблему, так и к руководству Минздрава. И здесь уместно будет вспомнить о том, кто руководил министерством именно в те годы, когда, по данным следствия, преступные схемы приносили медицинским функционерам десятки и сотни тысяч долларов взяток.
Задержанный за решение вопросов по госрегистрации лекарств директор Центра экспертиз и испытаний в здравоохранении Александр Столяров был назначен на эту должность в 2007-м. К тому моменту должность министра здравоохранения год как занимал Василий Жарко.
И возникает вопрос: почему экс-министр здравоохранения дом построить успел, а больницу — нет?
Он же руководил ведомством, когда в 2011-м был назначен директором «Белмедтехники» Александр Шарак, у которого в гараже в тайнике обнаружили около $ 620 тысяч.
В декабре 2010-го должность начальника управления здравоохранения Гродненского облисполкома получил Андрей Стрижак, задержанный за организацию проведения технического обслуживания и ремонта медицинского оборудования.
Василий Жарко занимал должность руководителя Минздрава с мая 2006-го по декабрь 2016-го. Знал ли он о происходящем в его ведомстве? Можно ли было годами не замечать жалобы на дорогие лекарства и бюрократические препоны? Об этом мы можем только догадываться. О масштабах проблемы говорит следующий факт.
Оглашая скандальные подробности, глава КГБ напомнил о том, что старт делу дал Александр Лукашенко, поручивший правительству пересмотреть стоимость лекарств.
— При этом, что по понятным причинам осталось за кадром, Комитету государственной безопасности было поручено глубоко и всесторонне разобраться в причинах завышения стоимости лекарств и медицинского оборудования. Эта работа комитетом была проведена, — сделал важное уточнение Вакульчик.
Сам факт того, что ценообразованием на лекарства по прямому поручению руководства страны занялись спецслужбы, говорит о многом. Например, о том, что проблема давно вышла за пределы ведомства, внутри которого ее собственными силами решить не смогли (или не захотели).