Петр Машеров — седая легенда белорусского самосознания

13 февраля исполняется 100 лет со дня рождения Петра Машерова. По разным социологическим опросам, он самый известный и популярный исторический деятель Беларуси. Тот период 1960-1970-х годов, который вошел в историческую память советских людей как эпоха Брежнева, у белорусов считается эпохой Машерова. Мы имеем дело с феноменом массового сознания, который требует своего объяснения.

Прежде всего следует отметить, что Петр Машеров руководил БССР больше всех предшественников — целых 15 лет.

Но важнее то, что этот период (1965-1980 гг.) был самым эффективным и благоприятным в социально-экономическом смысле в советской истории Беларуси. Это был завершающий этап индустриальной революции в республике, которому сопутствовали изменения всего образа жизни в лучшую сторону. За короткое время изменилась социальная структура общества, произошла урбанизация, большая часть сельского населения переселилась в города, получила там квартиры, присоединилась к высшим потребительским стандартам, городской культуре.

Состоялась механизация сельского хозяйства, колхозники начали жать рожь не серпами, а комбайнами. Сегодня общественность крайне отрицательно относится к мелиорации, но для полешуков она изменила весь образ жизни, они перестали быть «людьми на болоте». Обеспечение продуктами питания в Беларуси было такое, о котором не могло мечтать большинство граждан СССР.

Здесь не было такой коррупции, как в Москве, Закавказье или Средней Азии. Сохранялась вера населения в справедливость тогдашнего строя.

Поэтому тот период в жизни белорусского социума воспринимается сегодняшним старшим поколением чуть ли не как «золотой век», а вовсе не как время тоталитаризма и застоя. Вполне понятно, что все это связывалось с фамилией Машерова.

На этом фоне проявились и личные качества Машерова. Его биография (герой-партизан), его образ хорошо отражали свое время, ожидания людей. Думаю, он не вписался бы в сталинскую эпоху, которая порождала спрос на «железных наркомов».

Уже после, во время горбачевской перестройки, Алесь Адамович назвал его «романтическим сталинистом». В том смысле, что в той «период застоя», который определялся цинизмом, двоедушием, Машеров олицетворял в глазах людей искреннюю веру в идеалы советского строя, которые проповедовались официально.

Говоря сегодняшним языком, он обладал харизмой. Машеров был прекрасным оратором, его официальные выступления были всегда вдохновленынми. Контраст с Брежневым, который с трудом бекал и мекал, читая по бумажке простой текст, сильно впечатлял.

Он хотел нравиться людям, умел общаться с ними — что на то время выглядело определенным нонсенсом. Машеров был совсем не похож на тогдашних партийных бонз, например, застывших как мумии членов Политбюро, которые смотрели на народ с высоты президиумов партийных форумов. Его формы коммуникации с аудиторией скорее были похожи на стиль американских политиков. Сегодня его бы назвали популистом. Машеров стихийно овладел теми приемами, которые сейчас называются политтехнологиями. Я слышал несколько рассказов, как Машеров отклонялся от стандартных правил и демонстративно помогал отдельным людям. Он хорошо понимал, что молва о его «добрых делах» широко распространится, обрастет слухами. То есть первый секретарь ЦК сам создавал мифологию о себе.

На фоне геронтократии, которая царила в центральном руководстве СССР, это сильно его выделяло. Машеров вполне соответствовал тогдашним представлениям белорусов про доброго царя. То, чем была недовольна интеллигенция (русификация, разрушение исторических памятников, мелиорация), массовое сознание почти не цепляло. А трагическая смерть добавила образу завершающие штрихи, создала легенду о народном руководителя.

Не случайно наибольшая популярность Машерова приходится на 1990-е годы, когда после распада СССР и разрушения привычного образа жизни общества переживало психологический шок. Возникла ностальгия по стабильности и «порядку», которые связывались в массовом сознании с «машеровским временем».

И это не только чисто белорусское явление. Обратите внимание, что в некоторых республиках СССР в 1990-е годы при поддержке народа вернулись к власти бывшие партийные руководители (Эдуард Шеварднадзе в Грузии, Гейдар Алиев в Азербайджане).

Понятно, что политики не раз пытались использовать образ Машерова, чтобы получить политические дивиденды. Вячеслав Кебич пытался создать образ политического наследника партийного руководителя БССР.

Не прошел мимо этой фигуры и Александр Лукашенко. В начале своей деятельности он стремился опираться на авторитет Петра Машерова, позиционировал себя как продолжателя его дела. Это был единственный белорусский государственный деятель, с которым нынешний белорусский лидер себя сравнивал. Мол, Лукашенко — это Машеров сегодня.

Но скоро образ Машерова исчез из белорусского официального идеологического дискурса. И тому были две причины. Во-первых, во время президентских выборов 2001 года дочь партийного руководителя Наталья Машерова вступила в избирательную кампанию и сразу же, без больших усилий, а только за счет громкой фамилии набрала большой рейтинг. И Лукашенко пришлось приложить огромные усилия, чтобы снять ее с выборов. Понятно, что после этого культ Машерова исчез из государственных СМИ.

Во-вторых, на то время Лукашенко решил, что перерос своего кумира, что он уже историческая фигура большего масштаба, чем Машеров. А двух героев в одной стране быть не может. Поэтому в 2005 году Лукашенко издал указ о переименовании минского проспекта Машерова в проспект Победителей и присвоении имени бывшего партийного руководителя одной из обычных улиц столицы. Это решение иначе, чем унижением памяти Машерова, назвать нельзя. Оно вызвало непонимание у большинства минчан. Тем не менее Лукашенко пошел на этот непопулярный шаг. Ведь ездить каждый день на работу по проспекту имени своего исторического конкурента, наверное, было для него непереносимым издевательством.