В Москву возвращается насилие, которое экспортировали в “Русский мир“

Обывателю показывали Донбасс по телевизору и призывали ехать туда — убивать наших врагов. Так продолжалось почти три года, и только в последнее время постепенно сходит на нет.

Хотя боевые действия на востоке Украины не прекращаются, а по обе стороны границы в семьи продолжают идти гробы, российская пропаганда сейчас интересуется этим сюжетом заметно меньше. Так работает цинизм: сначала разжечь войну, затем забыть о ней и заняться другими делами, когда задачи, стоящие перед агитпропом, были скорректированы.

Но после того как спектакль антиукраинской пропаганды подошел к концу, мы заметили на сцене кое-что новое. За три года российское государство успело объяснить своим гражданам, что убивать за правое дело хорошо и приятно.

Государство легитимировало насилие, представив фигуру официального врага, которого может уничтожить каждый, хоть Арсен Павлов (позывной «Моторола»), хоть Евгений (псевдоним Захар) Прилепин. В краткосрочной перспективе это решало задачу политической мобилизации, снятие напряженности внутри страны после событий 2012 года за счет консолидации граждан в поддержку внешней политики.

Но те, кто у нас по должности должен быть государственным стратегом, давно превратились в тактиков, которых интересует лишь текущий момент и сохранение в нем собственного положения.

За последние годы мы уже привыкли к политическому насилию, которое выходит из-под контроля государства. Хулиганские нападения на активистов и даже политические убийства — это наша новая реальность. Но врагов, «других», от которых нужно зачистить наше здоровое общество, можно искать не только в сфере оппозиционной политики.

Знаковое убийство произошло в московском парке им. Горького — общественном пространстве, которое в нынешнем виде появилось в эпоху медведевской модернизации и которое в последние годы ассоциировалось с модной, европейской Россией.

В ходе драки в парке был убит блогер Станислав Думкин: по первоначальной версии, на него напали хулиганы за то, что он был «одет не по понятиям», носил шляпу и очки.

Этот сюжет стал в конце августа одной из главных медийных тем. Погибшего парня бросились защищать даже колумнисты «патриотической прессы», рассуждающие о том, что вот такие вот нападения на людей — это все-таки явный перебор.

Но ведь российское общество готовили именно к такому сценарию: атакуй «бандеровца», атакуй гея, атакуй неправильного режиссера театра, атакуй фильм про царя и балерину и, наконец, атакуй людей, одетых не по понятиям.

«Извращенцы», то есть все, кто одет не так, как мы, или говорит непонятные нам вещи, последовательно объявляются вне закона.

Существует объективная причина, в силу которой в Россию возвращается мода на насилие: это падение уровня реальных доходов, которое (вместе с другими признаками социальной деградации) продолжается почти столько же времени, сколько длятся наши геополитические успехи.

Когда денег нет, государство превращается в великого бортника, придумывающего все новые относительно законные способы изъятия средств у населения. Новые олигархи становятся «силовыми предпринимателями», отнимающими бизнесы у более слабых конкурентов, для того, чтобы ни на секунду не уменьшать своих привычных аппетитов.

Силовики на местах облагают данью предпринимателей, опасающихся, что скоро придут и за ними. А обычные граждане, особенно молодые мужчины, которым нечего терять кроме своих цепей, сбиваются в банды и — как умеют — начинают бороться за место под тускнеющим российским солнцем.

Учиться по мировым стандартам, открыть свое дело или просто честно работать и содержать семью в России становится все сложнее, так что остается полагаться на свои кулаки, на командировку в Сирию или на «пиар», который можно получить, разделавшись с каким-нибудь подвернувшимся врагом.

В конце 80-х на фоне гибнущего советского общества самой перспективной профессией уже была служба в рэкете. Сейчас позиции силовых структур и армии еще сильны, не случайно их сотрудникам стараются выплачивать зарплату в первую очередь.

Но силовики уже потеряли инициативу, в тот момент, когда заработала пропаганда. Идеология новейшей России утверждает, что существуют целые классы людей, уничтожать которых правильно. И ни Следственный комитет, ни полиция не могут выступать против такого положения вещей. Консолидация вокруг «украинского вопроса» закончилось, а табу на насилие оказалось снятым.

Украинская война обернулась войной всех против всех.