“Нравится чтобы в церкви не ходили, а чтобы их сжигали“. Продолжается суд над убийцей с бензопилой

В Минском городском суде продолжается процесс по делу Владислава Казакевича, который, явившись в торговый центр «Новая Европа» с бензопилой и топором, убил там женщину.

23 февраля продолжался допрос свидетелей.

Ранее психиатр, который консультировал подсудимого в «Новинках», говорил, что у Казакевича было диагностировано шизоидное расстройство личности. Позже диагноз изменили на шизотипическое расстройство.

«У парня наблюдались признаки: плохой контакт с людьми; странный внешний вид, длинные волосы; эмоциональная бледность, апатия к проблемам близких; подозрительность; странные убеждения. На основании этого я диагностировал шизотипическое расстройство личности», — отметил свидетель Андрей Третьяк, психиатр-нарколог, заведующий отделением в РНПЦ психического здоровья

По словам врача, по большому счету различий нет: шизотипическое или шизоидное расстройство. На интеллекте парня, кстати, диагноз не сказался, заявил свидетель.



Третьяк рассказал и о попытках самоубийства Казакевича

Именно к Третьяку Казакевич попал в 2014 году, после того как хотел отравиться угарным газом в родительском гараже. В тот день уходя из школы Казакевич сообщил о своих планах учительнице. Та не смогла его задержать, но предупредила мать.

Позже Казакевич рассказывал врачам, что также пытался повеситься в лесу: приходил туда с намыленной веревкой, но узел развязалась. Хотел прыгнуть с высоты, но испугался.

«Причиной был конфликт с учителями, с одноклассниками. Ничего глобального не было, просто человека не удовлетворяло его существование, — сказал Андрей Третьяк. — При осмотре бросалось в глаза, что человек своеобразный. Говорил, что раньше он был другим, заботливым. Впоследствии сам сказал: что-то во мне изменилось, я стал другим человеком. Бывали у Казакевича конфликты и с матерью. Мать его — человек религиозный, хотела, чтобы сын пришел к вере. Он не хотел. Сказал: ему нравится, чтобы в церкви не ходили, а чтобы их сжигали».

В отделении Третьяка этот пациент провел 12 дней. Помирился с мамой — она приходила каждый день.


«Он был одиноким, но я считаю, что за время лечения его состояние улучшилось. Стал спокойнее, — давал показания Третьяк. — На момент госпитализации Влад был угрозой для себя. Угрозы для общества я на тот момент в нем не видел».

Также суд выслушал показания Натальи Величко, психиатра-нарколога из детского психиатрического диспансера.

С 2014 года — после попытки суицида — Казакевич состоял на учете в диспансере. В 2016 году он сам написал заявление, чтобы его с учета сняли.

«Его раздражали вопросы о здоровье, настаивал, что хочет сняться с учета, поскольку не видит в нем смысла», — сказала Величко.

«В диспансер Влад являлся пунктуально, нарушений поведения не было, жалоб от матери — тоже. Осмотр, психологические тесты также не выявили нарушений. Решили, что произошла компенсация состояния», — пояснила Величко причину, почему Казакевича сняли с учета.


У комиссии сомнений в состоянии Казакевича не было, поэтому повторную экспертизу его состояния не проводили.

«Но шизотипическое расстройство личности требовалось подтвердить или исключить. И анализируя медкарточку пациента это расстройство мы исключили», — сказала Наталья Величко.

Еще двоих врачей допрашивали за закрытыми дверями. Необычно, что ходатайство об этом подал прокурор, а не адвокат Казакевича.