Властям не удастся создать устойчивый гибрид рыночной экономики с социалистической

Дискуссии о дальнейших путях выживания белорусской экономики, которые еще недавно велись в основном на независимых интернет-площадках, добрались и до нашей власти.

Уже и верхам стало очевидно, что наша «уникальная модель» – не только не «единственно верная», но, весьма вероятно, не очень эффективная. Во всяком случае, и там стало очевидно, что «модель» нуждается как минимум в корректировках.

И тут возникают первые вопросы. Каким образом ее корректировать? Решительно и быстро, или очень осторожно и постепенно? С сохранением «всего лучшего» из СССР, что наша власть так бережно хранит третье десятилетие или все же стоит от этого наследия отказаться? Независимые эксперты – в основном за быстрые и решительные перемены, с отказом от советского наследства. Власть, вроде бы, уже тоже за перемены, но перемены другого рода. Осторожные, постепенные, поэтапные, с сохранением «всего лучшего» от старой системы включая ее саму как основу «новой» экономики.

На недавнем совещании по вопросам развития экономики А.Лукашенко пространно рассуждал о том, что «есть консервативный путь развития экономики. С другой стороны – либеральный. В разные периоды мы действительно пользовались разными методами и инструментами развития экономики. Но, исходя из того, что истина посередине, думаю, мы сегодня сможем договориться и найти некие компромиссы».

Как считает Евгений Прейгерман, «Лукашенко сформулировал квинтэссенцию своего подхода: я не против изменений, но только медленных. Это можно расценивать по-разному. Думаю, что для Ярослава Романчука эти слова равны ответу: «Никаких реформ нет», ведь Романчук всегда последовательно выступал за решительные и быстрые изменения. С другой стороны, если мы посмотрим, что делается в последние годы в той же сфере ЖКХ, в сфере поддержки государственных предприятий, в целом ряде других областей, в том числе в отношении малого и среднего бизнеса, то, безусловно, определенные изменения происходят».

Короче говоря, власть – за гибрид старого и нового, причем пока с доминированием старого, но – с вкраплениями нового, и с постепенным, поэтапным переходом к экономике «пятого и шестого уклада», но все равно – на базе существующей системы, особенно в части собственности и управления.

«Рыночные преобразования» в определенных пределах допустимы – особенно если они касаются ценообразования на услуги ЖКХ или, скажем, если предприятие в убытках, денег нет, то зарплаты можно и не платить, рынок же. Но саму систему менять ни в коем случае не надо, вертикаль как управляла – так пусть и управляет, как делила деньги – так пусть и делит.

В работе «Запланированный хаос» Людвиг Мизес утверждал, что экономика не может – во всяком случае долго – существовать в промежуточном состоянии. Она должна быть или полностью рыночной, или полностью государственной. «Гибриды» нежизнеспособны. Социалистическая (государственная) экономика будет, разумеется, уступать рыночной, поскольку менее гибкая и динамичная. Но она будет устойчивой, если изолирована от мирового рынка.

Если исходить из этого, то советскую экономику погубила не столько отставание от западной, сколько попытка ее интегрировать в мировую и создать гибрид рынка с госэкономикой. Чего, например, Северная Корея и Куба не делали. И, как я полагаю, многие нынешние проблемы в европейской экономике объясняются как раз попытками создать гибрид рыночной экономики с «социалистической».

Подчеркну, что речь тут идет только об экономике, а не о формах правления. В Китае правит коммунистическая партия, но экономика там рыночная, во многом даже гораздо более рыночная, чем в некоторых странах того же ЕС. Аналогичная ситуация наблюдалась в СССР периода НЭПа: рыночная экономика + правление ВКП(б). Но тем же европейцам очень и очень далеко до нас в смысле «гибридизации». Там экономика в основе своей остается рыночной, хотя элементы социализма в нее в последние пару десятилетий пытались протолкнуть. С переменным успехом: в Греции, например, «гибрид» почти удался, с соответствующими последствиями, а в Германии не прижился, экономика осталась практически чисто рыночной. И результат другой.

Вернемся к нашему «гибриду». Есть тут сферы, куда рынок проник довольно глубоко, хотя в целом все равно получается «гибрид», а не нечто определенное. Взять, к примеру, «рыночную» финансовую политику Нацбанка последних двух лет. На первый взгляд, она успешна, рубль стабилен, инфляция снижается, валютного ажиотажа нет. Но есть и негативные стороны жесткой денежно-финансовой политики. Именно про них, как утверждают СМИ, писал недавно главе государства Петр Прокопович.

По информации TUT.by, бывший глава Нацбанка говорит о том, что экономика уже два года находится в состоянии стагнации. Промышленное производство сократилось, строительство резко снизилось, доходы населения падают. Нет точек роста.

«Много говорится о макроэкономической стабильности. Но простому человеку, особенно в регионах, от этого ни холодно, ни жарко, когда цены растут выше, чем на декларируемые 12%, а зарплата, наоборот, упала. Сегодня зарплата в 4-5 миллионов (старыми) считается за счастье в регионах. Никто не предлагает альтернативу, как удовлетворить обычные потребности людей. Сидя в Минске, хорошо говорить про макроэкономическую стабильность. Умеренная эмиссия в этой ситуации видится многим единственным решением. Ведь на перекройку экономической политики президент не пойдет», – пересказывает источник.

Таким образом, «рыночная» денежно-финансовая политика губит производство (особенно в регионах) и ведет к обнищанию населения. С другой стороны, эмиссионная накачка экономики деньгами помогает лишь кратковременно, затем ведет к раскрутке спирали инфляции, девальвации и вновь – к снижению доходов.

По сути дела, дискуссия свелась к проблеме эмиссии – проводить ее или не проводить. Но подлинная проблема заключается не в эмиссии как таковой, а в сложившейся практике распределения финансовых ресурсов. А она у нас не рыночная. Как хорошо сказал по этому поводу председатель правления Белгазпромбанка Виктор Бабарико «пока везде и всюду озвучивается, в том числе и Совмином, который олицетворяет промышленное лобби, что движение к директивному кредитованию – это плохо, движение к низким ставкам неоправданным – плохо, движение к высокой зарплате, не привязанной к производительности труда, тоже плохо. Но госсектор всегда получит свои деньги. Желательно даром, да еще, чтобы приплачивали».

Таким образом, жесткая и рыночная денежно-финансовая политика Нацбанка не может сочетаться с нерыночными методами распределения денег. Такой гибрид не жизнеспособен.

И с кредитами у нас та же картина. Дискуссия обычно сводится к вопросу давать или не давать. «Одалживать можно, но уже нельзя, – говорит Александр Лукашенко. – У нас и так задолженность приличная... Деньги надо возвращать. Поэтому особо не надейтесь, что будем одалживать и за этот счет повышать пенсии и зарплаты».

Кредиты выделяются на рыночных условиях, с необходимостью вернуть и проценты заплатить, а распределяют средства директивно, нерыночным способом. Такой гибрид также нежизнеспособен. Как говорится, «кредит можно давать только тому, кому он не нужен». На первый взгляд, это абсурд, но смысл тут глубокий. Если бизнес и без кредита успешно развивается, то его можно кредитовать ради ускорения развития и освоения рынков. То есть – опять же – дело не в кредитах как таковых, а в том, как деньги потом «пристроят» – рыночным способом или директивным.

В общем, как уже не удается нашим властям «сидеть на двух стульях» между Востоком и Западом, получая дотации от двух сторон, так не удается создать устойчивый гибрид рыночной экономики с социалистической, взяв «лучшее из мирового опыта».