Через пень-колоду
Ахиллесова пята белорусской экономической модели - система управления государственными коммерческими активами.
Вертикаль не отдает частникам ни пяди общественных активов и имущества. Более 20 лет назад они обещали нам лучшие результаты от такой системы управления, чем от рыночной. Нечего, мол, распылять активы. Лучше сохранить их под контролем вертикали. Тогда темпы роста и производительность труда экономики будут выше, высоких технологий больше, зарплаты выше, экспорт разнообразней и рынок труда динамичнее. Получилось с точностью до наоборот.
Даже директор НИЭИ Минэкономики признал, что Беларусь отстает от уровня развитых стран по доле высоких технологий почти в 3 раза, в 4-5 раз - по уровню производительности труда в промышленности. Доля Беларуси в мировой экономике снизилась с 0,1% в 2005-08гг. до унизительных 0,06% в 2016г. Анализ особенностей системы госуправления показывает, почему мы докатились до такой жизни. Когда директору модернизированного предприятия выгодно игнорировать иностранных покупателей с валютой в руках, то деградация всей экономической системы неизбежна. Состояние и изменение системы государственного корпоративного управления в свежих «Экономических диалогах» обсуждают постоянный автор «БелГазеты», руководитель научно-исследовательского центра Мизеса Ярослав Романчук, консультант по управлению предприятиями Геннадий Терпиловский и адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Лев, Шерстнёв и партнёры» Борис Лев.
ПО РУКАМ ЗА ИНИЦИАТИВНОСТЬ
Романчук: - Закончился 2016г. Результат - экономика просела на 2,6% ВВП. Весь год власти заявляли, что усердно искали новую модель управления активами. Вы увидели что-нибудь новое?
Лев: - Я пока ничего не увидел. Политика в отношении активов прежняя: попытка реанимировать госпредприятия, вкладывая туда дополнительные денежные средства, и попытка реанимировать сельское хозяйство, давая ему громадные отсрочки. И это власть называет финансовым оздоровлением. Мы по-прежнему идем по старому пути, по которому шагаем давно.
Романчук: - Может, проблемные активы начали передавать банкам или внешним управляющим?
Терпиловский: - Этого не происходит, потому что до сих пор сохранилась парадигма советского управления - должен быть хозяин, хозяйственный управляющий, смотрящий за активами. А без смены этих хозяйственных управленцев вряд ли произойдет некое улучшение с точки зрения повышения доходности предприятий.
Романчук: - Президент постоянно говорит о персональной ответственности директоров - и за руководство предприятием, и за сокращение внешней дебиторки, грозится снести голову с плеч тому, у кого складские запасы будут расти, кто проявит бесхозяйственность и разгильдяйство. Но ничего не помогает. По факту все плохое: долги, складские запасы, просроченная задолженность растут. Почему? Как работает у нас система ответственности?
Лев: - По личному опыту общения с госпредприятиями могу сказать, что когда предлагаешь реальные проекты, которые можно реализовать, управленцам не интересно ввязываться в них. Они понимают, что, запустив новый проект, берут на себя определенные обязательства - тот же кредит, например. А за обязательства надо нести ответственность. Управленец моделирует ситуацию: запущу этот проект, а вдруг он не удастся или, не дай бог, удастся - тогда точно возникнут вопросы, почему проект такой дорогой, ведь можно было найти более дешевый аналог, например белорусский - неважно, что там только ручная сборка и никакого автоматического режима. Управленцы знают, что к ним могут прийти люди в погонах и спросить: куда пошли деньги, правильно ли потратили их, правильно ли закупились? Поэтому им проще никаких проектов не запускать.
Романчук: - В Беларуси складывается парадоксальная ситуация с системой мотивации директоров хозяйствующих субъектов. Им лучше вообще ничего не делать, а плыть по течению, инерции: получишь высокую прибыль - накажут, получишь убытки - снова накажут.
Терпиловский: - Уже были примеры, когда некий проект неожиданно выстреливал. И сразу же возникал вопрос: а почему ты не сделал это раньше?
Романчук: - Почему не зарабатывал деньги 10 лет назад?
Лев: - Вопрос бездействия.
Терпиловский: - Да, могут обвинить и в бездействии. А могут обвинить и в выводе доходов на сторону - в предыдущие годы низкая доходность была именно поэтому.
Что касается системы мотивации и стимулирования. Нужно внедрять KPI - ключевые показатели эффективности управления. Но для этого необходимо, чтобы правильно работала система управления предприятием. У нас же главный принцип - это лояльность власти.
Романчук: - А почему у директоров предприятий нет мотивации работать с такими профессионалами, как вы? Вы же могли бы им помочь повысить качество активов даже без приватизации.
Лев: - Постоянно возникает один и тот же вопрос: почему директор заключил договор с частным лицом или компанией, а не с аналогичной госструктурой, почему бюджетные деньги уходят в частную структуру?
Романчук: - А объяснение, что это уникальный нематериальный актив, которого нет в государстве, не проходит?
Лев: - Нет, потому что нематериальный актив, с точки зрения госчиновника, не поддается оценке. Один чиновник мне сказал: если я потрачу деньги на маркетинг, меня не поймут наверху, мне проще объяснить строительство завода и поставку туда оборудования. Отправить миллионы долларов на маркетинг - да вы что?!
Романчук: - Что нужно менять в системе мотивации и системе контроля директоров в первую очередь, чтобы раскрепостить их инициативу?
Лев: - Директор должен стать собственником, иметь долю в предприятии.
Романчук: - Если дать ему 5%, что поменяется?
Лев: - Он перестанет быть временщиком на предприятии, не будет думать о том, что завтра его могут уволить. Но 5%, может, и мало. Нужен такой процент, который позволил бы ему принимать решения не только как руководителю, но и как собственнику.
Романчук: - Но даже если доля государства в предприятии будет всего 25%, из исполкома все равно придут и скажут: мне плевать, хозяин ты или нет - выполняй валовые показатели. Жим начнется такой же, как и сейчас. Поэтому доля собственности менеджера в предприятии проблему не решает.
Терпиловский: - Действительно, это проблему не решит. Если государство имеет долю в предприятии, все равно будут считать, что бюджетные деньги работают в интересах частного бизнеса. Пример - карьер Мазуры в Дзержинске. Эта частная фирма разрабатывала карьер. В один прекрасный момент ей не продлили срок эксплуатации карьера, обвинив в невыполнении плана по инвестициям и развитию данного участка. И хотя через суд было доказано, что все сделано, что нарушений в действиях частной компании нет, власти решили по-другому. В результате в настоящий момент идет рекультивация данного участка за счет частной фирмы. Получается, что в Беларуси неприемлемо, когда частная фирма много зарабатывает на госресурсе, в данном примере - на земле.
Романчук: - Парадоксально. Вроде одна страна, одна Конституция, но особый статус только у госсобственности, госслужащих и госконтролеров, а предприниматели и частный сектор - просто мальчики на побегушках. Для них не Конституция - самый главный закон в стране, а телефонограммы и неформальные правила.
Терпиловский: - Что касается законодательства. В этом плане мне очень нравится Минналогов и сборов. Например, в документах по расчету налога на прибыль есть определенный алгоритм. Если его не нарушать, налог будет рассчитан правильно и никого не накажут. А с точки зрения управления предприятиями, особенно государственными, нет четкого алгоритма, по которому должен действовать директор, чтобы не нарушить закон и не быть потом наказанным. Есть только определенные запреты - гласные или негласные.
Романчук: - А как вообще можно выполнять негласный запрет? Тебе сначала помашут пальчиком, а потом дадут этому другую интерпретацию? И все - ты нарушил?
Лев: - Негласные запреты обычно любят выполнять госпредприятия. Частные требуют показать нормативный акт, который они должны выполнять.
ХИТРОЕ РЕЙДЕРСТВО
Романчук: - Рассмотрим на примере ОАО «Камволь» подход государственника к реализации госпрограмм. Премьер-министр Андрей Кобяков в конце декабря сказал, что «инвестиционный проект по комплексной модернизации ОАО «Камволь» практически завершен: выполнены строительно-монтажные работы, введено в эксплуатацию оборудование», то есть вроде все нормально. А потом продолжил: «Вместе с тем финансово-хозяйственная деятельность предприятия по-прежнему неудовлетворительная». Насколько типична такая реализация госпрограмм и госпроектов?
Лев: - Это не то, что типично, это стандартная ситуация. Проект вроде как реализован, но через год предприятие может уйти в банкротство. Так, птицефабрика «Медновская» сначала была модернизирована, а потом появилось объявление о ее продаже как имущественного комплекса. Продается фактически за те деньги, которые были вложены в модернизацию - порядка $7,5 млн.
Романчук: - За такую цену ее никто не купит.
Лев: - Согласен. Такая ситуация становится стандартной. Например, модернизировали деревообрабатывающее предприятие, поставив туда суперсовременное оборудование. Может, даже в Европе нет ему аналогов или всего один-два. Но предприятие не загружено или стоит полностью. Самое парадоксальное, что заказы-то есть, мало того - и иностранцы хотят покупать продукцию данного завода.
Романчук: - Так почему он стоит?
Лев: - Возвращаемся к началу разговора: нет лиц, готовых взять на себя ответственность и принять решение.
Романчук: - Решение об экспорте товара?
Лев: - Да. Это настоящая проблема. Я был удивлен, когда мы столкнулись с такой ситуацией: заказчик есть, а завод стоит.
Романчук: - Это институциональное преступление в отношении страны: товар готовы покупать за валюту, а чиновник или управляющий предприятием боятся, в результате - завод стоит. Почему?
Лев: - Предприятие может произвести некачественный товар - от этого никто не застрахован. Если этот товар поставили импортеру, надо принимать решение, что с ним делать - возвращать назад или выплачивать компенсацию.
Терпиловский: - А им проще остановить завод и не предпринимать никаких действий.
Лев: - Авось пройдет.
Романчук: - У меня есть крамольная мысль, что у кого-то мотивация в модернизации предприятий все-таки есть - деньги-то на нее осваиваются. Наверняка кто-то понимает, что через 1-2 года будет принято решение о банкротстве модернизированного предприятия, и он за копейки сможет получить великолепный актив.
Лев: - Может, такая цель и есть у некоторых чиновников. И они принимают решение о модернизации уже в интересах не государства, а своих. И в перспективе можно получить хороший, живой, современный актив по достаточно низкой цене.
Романчук: - Хитрое, тихое, неформальное рейдерство.
Терпиловский: - И все будет по закону. Сначала предприятие пойдет на банкротство. Потом будут первые торги, затем вторые, третьи, в результате цена снизится и будет вполне приемлемой.
ПРОДАТЬ ЗА $1 И ЗАБЫТЬ
Романчук: - У нас на уровне управления государством говорят: ну кто же в кризис продает? И мы ничего продавать не будем: зачем продавать убыточные предприятия, если в них можно вложить деньги, довести до рыночного состояния и затем уже продать втридорога. В чем ущербность такой логики? То же Барановичское производственное хлопчатобумажное объединение 20 лет нещадно доит бюджет: в него постоянно вкладывают деньги, а на выходе - ноль. Так нужно продавать, можно или не продавать убыточные предприятия в условиях кризиса?
Терпиловский: - Можно и нужно, особенно активы, которые не приносят доход. В результате у предприятия появляется оборотный капитал, позволяющий на оставшихся ресурсах вести бизнес. Непрофильные активы именно в кризис, что называется, сбрасываются как балласт - для реанимации предприятия. Во-вторых, процесс изменений в мире ускоряется.
Романчук: - Ускоряется - это мягко сказано. IV промышленная революция - это тотальная кастомизация производства. И эта революция может привести к тому, что лет через 50 со всего мира будут возить экскурсии в Беларусь, чтобы смотреть на наши «новейшие» станки и модернизированные по канонам XXв. предприятия.
Терпиловский: - Сегодня оборудование, поставленное в ходе модернизации предприятий, может, и конфетка мирового уровня, но уже через 5 лет может стать неэффективным производством.
Лев: - Антиквариатом.
Романчук: - Что бы вы посоветовали делать с ОАО «Камволь», чтобы увеличить его шансы на выживание в современных рыночных условиях?
Лев: - Сменить собственника. Причем не надо бесконечно пытаться продавать его по балансовой цене, а продать за $1. Именно за столько на днях Сбербанк России выкупил в Минске недостроенный отель не-Kempinski. Пусть лучше деньги, которые власть хочет вложить в очередную модернизацию «Камволя», направят на переобучение людей, которые могут остаться без работы, помогут им войти в рыночную экономику, создать свой бизнес. Они перестанут просить денег у государства, в том числе мизерное пособие по безработице, и сами начнут платить налоги. Это самый простой вариант.
Романчук: - Вице-премьер Владимир Семашко в конце 2016г. сказал: «Мы хотим, чтобы все было честно и справедливо. Если они [Европейский банк реконструкции и развития. - «БелГазета»] берут предприятие, то хотя бы по балансовой стоимости. Тем более, оборудование там действительно новое стоит. Получится, что государство потратило такую-то сумму, а теперь надо возвращать меньше. Мы на это не совсем готовы». В чем ущербность такой оценки ситуации?
Лев: - Ошибка была уже в том, что деньги были потрачены. Сейчас, чтобы минимизировать убытки, предприятия, пока они еще современны, нужно продать за $1. Государство будет зарабатывать на том, что предприятия попадут в эффективные руки и будут платить налоги. Вложенные в модернизацию деньги государство гораздо быстрее вернет в виде налогов, нежели пытаясь еще 5 лет продавать предприятия по балансовой стоимости. За 5 лет предприятия из современных станут антиквариатом.
Романчук: - Есть ли основания надеяться, что, не меняя систему собственности, в 2017г. качество корпоративного управления станет лучше?
Терпиловский: - Если будет меняться система управления предприятиями, а директора пойдут к профессиональным консультантам, небольшая сдвижка может произойти.
Романчук: - Главное, чтобы этот процесс не растянулся на очередные 25 лет.
Лев: - Наша система очень инертна, поэтому меняться будет слабо. Беларусь все пытается вспомнить, что она была сборочной площадкой в Советском Союзе. Но в мире все изменилось. Сегодня сборочная площадка всего мира - это Китай. Нам проще производить товары под брендом «Сделано в Беларуси» в Китае, самим только продавать. Это будет быстрее и дешевле. А про модернизацию убыточных предприятий надо забыть. Я думаю, что улучшение качества корпоративного управления будет только косметическим.
Вертикаль не отдает частникам ни пяди общественных активов и имущества. Более 20 лет назад они обещали нам лучшие результаты от такой системы управления, чем от рыночной. Нечего, мол, распылять активы. Лучше сохранить их под контролем вертикали. Тогда темпы роста и производительность труда экономики будут выше, высоких технологий больше, зарплаты выше, экспорт разнообразней и рынок труда динамичнее. Получилось с точностью до наоборот.
Даже директор НИЭИ Минэкономики признал, что Беларусь отстает от уровня развитых стран по доле высоких технологий почти в 3 раза, в 4-5 раз - по уровню производительности труда в промышленности. Доля Беларуси в мировой экономике снизилась с 0,1% в 2005-08гг. до унизительных 0,06% в 2016г. Анализ особенностей системы госуправления показывает, почему мы докатились до такой жизни. Когда директору модернизированного предприятия выгодно игнорировать иностранных покупателей с валютой в руках, то деградация всей экономической системы неизбежна. Состояние и изменение системы государственного корпоративного управления в свежих «Экономических диалогах» обсуждают постоянный автор «БелГазеты», руководитель научно-исследовательского центра Мизеса Ярослав Романчук, консультант по управлению предприятиями Геннадий Терпиловский и адвокат, управляющий партнер адвокатского бюро «Лев, Шерстнёв и партнёры» Борис Лев.
ПО РУКАМ ЗА ИНИЦИАТИВНОСТЬ
Ярослав Романчук
Романчук: - Закончился 2016г. Результат - экономика просела на 2,6% ВВП. Весь год власти заявляли, что усердно искали новую модель управления активами. Вы увидели что-нибудь новое?
Лев: - Я пока ничего не увидел. Политика в отношении активов прежняя: попытка реанимировать госпредприятия, вкладывая туда дополнительные денежные средства, и попытка реанимировать сельское хозяйство, давая ему громадные отсрочки. И это власть называет финансовым оздоровлением. Мы по-прежнему идем по старому пути, по которому шагаем давно.
Романчук: - Может, проблемные активы начали передавать банкам или внешним управляющим?
Терпиловский: - Этого не происходит, потому что до сих пор сохранилась парадигма советского управления - должен быть хозяин, хозяйственный управляющий, смотрящий за активами. А без смены этих хозяйственных управленцев вряд ли произойдет некое улучшение с точки зрения повышения доходности предприятий.
Романчук: - Президент постоянно говорит о персональной ответственности директоров - и за руководство предприятием, и за сокращение внешней дебиторки, грозится снести голову с плеч тому, у кого складские запасы будут расти, кто проявит бесхозяйственность и разгильдяйство. Но ничего не помогает. По факту все плохое: долги, складские запасы, просроченная задолженность растут. Почему? Как работает у нас система ответственности?
Лев: - По личному опыту общения с госпредприятиями могу сказать, что когда предлагаешь реальные проекты, которые можно реализовать, управленцам не интересно ввязываться в них. Они понимают, что, запустив новый проект, берут на себя определенные обязательства - тот же кредит, например. А за обязательства надо нести ответственность. Управленец моделирует ситуацию: запущу этот проект, а вдруг он не удастся или, не дай бог, удастся - тогда точно возникнут вопросы, почему проект такой дорогой, ведь можно было найти более дешевый аналог, например белорусский - неважно, что там только ручная сборка и никакого автоматического режима. Управленцы знают, что к ним могут прийти люди в погонах и спросить: куда пошли деньги, правильно ли потратили их, правильно ли закупились? Поэтому им проще никаких проектов не запускать.
Романчук: - В Беларуси складывается парадоксальная ситуация с системой мотивации директоров хозяйствующих субъектов. Им лучше вообще ничего не делать, а плыть по течению, инерции: получишь высокую прибыль - накажут, получишь убытки - снова накажут.
Терпиловский: - Уже были примеры, когда некий проект неожиданно выстреливал. И сразу же возникал вопрос: а почему ты не сделал это раньше?
Романчук: - Почему не зарабатывал деньги 10 лет назад?
Лев: - Вопрос бездействия.
Терпиловский: - Да, могут обвинить и в бездействии. А могут обвинить и в выводе доходов на сторону - в предыдущие годы низкая доходность была именно поэтому.
Что касается системы мотивации и стимулирования. Нужно внедрять KPI - ключевые показатели эффективности управления. Но для этого необходимо, чтобы правильно работала система управления предприятием. У нас же главный принцип - это лояльность власти.
Романчук: - А почему у директоров предприятий нет мотивации работать с такими профессионалами, как вы? Вы же могли бы им помочь повысить качество активов даже без приватизации.
Лев: - Постоянно возникает один и тот же вопрос: почему директор заключил договор с частным лицом или компанией, а не с аналогичной госструктурой, почему бюджетные деньги уходят в частную структуру?
Романчук: - А объяснение, что это уникальный нематериальный актив, которого нет в государстве, не проходит?
Лев: - Нет, потому что нематериальный актив, с точки зрения госчиновника, не поддается оценке. Один чиновник мне сказал: если я потрачу деньги на маркетинг, меня не поймут наверху, мне проще объяснить строительство завода и поставку туда оборудования. Отправить миллионы долларов на маркетинг - да вы что?!
Романчук: - Что нужно менять в системе мотивации и системе контроля директоров в первую очередь, чтобы раскрепостить их инициативу?
Лев: - Директор должен стать собственником, иметь долю в предприятии.
Романчук: - Если дать ему 5%, что поменяется?
Борис Лев
Лев: - Он перестанет быть временщиком на предприятии, не будет думать о том, что завтра его могут уволить. Но 5%, может, и мало. Нужен такой процент, который позволил бы ему принимать решения не только как руководителю, но и как собственнику.
Романчук: - Но даже если доля государства в предприятии будет всего 25%, из исполкома все равно придут и скажут: мне плевать, хозяин ты или нет - выполняй валовые показатели. Жим начнется такой же, как и сейчас. Поэтому доля собственности менеджера в предприятии проблему не решает.
Терпиловский: - Действительно, это проблему не решит. Если государство имеет долю в предприятии, все равно будут считать, что бюджетные деньги работают в интересах частного бизнеса. Пример - карьер Мазуры в Дзержинске. Эта частная фирма разрабатывала карьер. В один прекрасный момент ей не продлили срок эксплуатации карьера, обвинив в невыполнении плана по инвестициям и развитию данного участка. И хотя через суд было доказано, что все сделано, что нарушений в действиях частной компании нет, власти решили по-другому. В результате в настоящий момент идет рекультивация данного участка за счет частной фирмы. Получается, что в Беларуси неприемлемо, когда частная фирма много зарабатывает на госресурсе, в данном примере - на земле.
Романчук: - Парадоксально. Вроде одна страна, одна Конституция, но особый статус только у госсобственности, госслужащих и госконтролеров, а предприниматели и частный сектор - просто мальчики на побегушках. Для них не Конституция - самый главный закон в стране, а телефонограммы и неформальные правила.
Терпиловский: - Что касается законодательства. В этом плане мне очень нравится Минналогов и сборов. Например, в документах по расчету налога на прибыль есть определенный алгоритм. Если его не нарушать, налог будет рассчитан правильно и никого не накажут. А с точки зрения управления предприятиями, особенно государственными, нет четкого алгоритма, по которому должен действовать директор, чтобы не нарушить закон и не быть потом наказанным. Есть только определенные запреты - гласные или негласные.
Романчук: - А как вообще можно выполнять негласный запрет? Тебе сначала помашут пальчиком, а потом дадут этому другую интерпретацию? И все - ты нарушил?
Лев: - Негласные запреты обычно любят выполнять госпредприятия. Частные требуют показать нормативный акт, который они должны выполнять.
ХИТРОЕ РЕЙДЕРСТВО
Романчук: - Рассмотрим на примере ОАО «Камволь» подход государственника к реализации госпрограмм. Премьер-министр Андрей Кобяков в конце декабря сказал, что «инвестиционный проект по комплексной модернизации ОАО «Камволь» практически завершен: выполнены строительно-монтажные работы, введено в эксплуатацию оборудование», то есть вроде все нормально. А потом продолжил: «Вместе с тем финансово-хозяйственная деятельность предприятия по-прежнему неудовлетворительная». Насколько типична такая реализация госпрограмм и госпроектов?
Лев: - Это не то, что типично, это стандартная ситуация. Проект вроде как реализован, но через год предприятие может уйти в банкротство. Так, птицефабрика «Медновская» сначала была модернизирована, а потом появилось объявление о ее продаже как имущественного комплекса. Продается фактически за те деньги, которые были вложены в модернизацию - порядка $7,5 млн.
Романчук: - За такую цену ее никто не купит.
Лев: - Согласен. Такая ситуация становится стандартной. Например, модернизировали деревообрабатывающее предприятие, поставив туда суперсовременное оборудование. Может, даже в Европе нет ему аналогов или всего один-два. Но предприятие не загружено или стоит полностью. Самое парадоксальное, что заказы-то есть, мало того - и иностранцы хотят покупать продукцию данного завода.
Романчук: - Так почему он стоит?
Лев: - Возвращаемся к началу разговора: нет лиц, готовых взять на себя ответственность и принять решение.
Романчук: - Решение об экспорте товара?
Лев: - Да. Это настоящая проблема. Я был удивлен, когда мы столкнулись с такой ситуацией: заказчик есть, а завод стоит.
Романчук: - Это институциональное преступление в отношении страны: товар готовы покупать за валюту, а чиновник или управляющий предприятием боятся, в результате - завод стоит. Почему?
Лев: - Предприятие может произвести некачественный товар - от этого никто не застрахован. Если этот товар поставили импортеру, надо принимать решение, что с ним делать - возвращать назад или выплачивать компенсацию.
Терпиловский: - А им проще остановить завод и не предпринимать никаких действий.
Лев: - Авось пройдет.
Романчук: - У меня есть крамольная мысль, что у кого-то мотивация в модернизации предприятий все-таки есть - деньги-то на нее осваиваются. Наверняка кто-то понимает, что через 1-2 года будет принято решение о банкротстве модернизированного предприятия, и он за копейки сможет получить великолепный актив.
Лев: - Может, такая цель и есть у некоторых чиновников. И они принимают решение о модернизации уже в интересах не государства, а своих. И в перспективе можно получить хороший, живой, современный актив по достаточно низкой цене.
Романчук: - Хитрое, тихое, неформальное рейдерство.
Терпиловский: - И все будет по закону. Сначала предприятие пойдет на банкротство. Потом будут первые торги, затем вторые, третьи, в результате цена снизится и будет вполне приемлемой.
ПРОДАТЬ ЗА $1 И ЗАБЫТЬ
Романчук: - У нас на уровне управления государством говорят: ну кто же в кризис продает? И мы ничего продавать не будем: зачем продавать убыточные предприятия, если в них можно вложить деньги, довести до рыночного состояния и затем уже продать втридорога. В чем ущербность такой логики? То же Барановичское производственное хлопчатобумажное объединение 20 лет нещадно доит бюджет: в него постоянно вкладывают деньги, а на выходе - ноль. Так нужно продавать, можно или не продавать убыточные предприятия в условиях кризиса?
Геннадий Терпиловский
Терпиловский: - Можно и нужно, особенно активы, которые не приносят доход. В результате у предприятия появляется оборотный капитал, позволяющий на оставшихся ресурсах вести бизнес. Непрофильные активы именно в кризис, что называется, сбрасываются как балласт - для реанимации предприятия. Во-вторых, процесс изменений в мире ускоряется.
Романчук: - Ускоряется - это мягко сказано. IV промышленная революция - это тотальная кастомизация производства. И эта революция может привести к тому, что лет через 50 со всего мира будут возить экскурсии в Беларусь, чтобы смотреть на наши «новейшие» станки и модернизированные по канонам XXв. предприятия.
Терпиловский: - Сегодня оборудование, поставленное в ходе модернизации предприятий, может, и конфетка мирового уровня, но уже через 5 лет может стать неэффективным производством.
Лев: - Антиквариатом.
Романчук: - Что бы вы посоветовали делать с ОАО «Камволь», чтобы увеличить его шансы на выживание в современных рыночных условиях?
Лев: - Сменить собственника. Причем не надо бесконечно пытаться продавать его по балансовой цене, а продать за $1. Именно за столько на днях Сбербанк России выкупил в Минске недостроенный отель не-Kempinski. Пусть лучше деньги, которые власть хочет вложить в очередную модернизацию «Камволя», направят на переобучение людей, которые могут остаться без работы, помогут им войти в рыночную экономику, создать свой бизнес. Они перестанут просить денег у государства, в том числе мизерное пособие по безработице, и сами начнут платить налоги. Это самый простой вариант.
Романчук: - Вице-премьер Владимир Семашко в конце 2016г. сказал: «Мы хотим, чтобы все было честно и справедливо. Если они [Европейский банк реконструкции и развития. - «БелГазета»] берут предприятие, то хотя бы по балансовой стоимости. Тем более, оборудование там действительно новое стоит. Получится, что государство потратило такую-то сумму, а теперь надо возвращать меньше. Мы на это не совсем готовы». В чем ущербность такой оценки ситуации?
Лев: - Ошибка была уже в том, что деньги были потрачены. Сейчас, чтобы минимизировать убытки, предприятия, пока они еще современны, нужно продать за $1. Государство будет зарабатывать на том, что предприятия попадут в эффективные руки и будут платить налоги. Вложенные в модернизацию деньги государство гораздо быстрее вернет в виде налогов, нежели пытаясь еще 5 лет продавать предприятия по балансовой стоимости. За 5 лет предприятия из современных станут антиквариатом.
Романчук: - Есть ли основания надеяться, что, не меняя систему собственности, в 2017г. качество корпоративного управления станет лучше?
Терпиловский: - Если будет меняться система управления предприятиями, а директора пойдут к профессиональным консультантам, небольшая сдвижка может произойти.
Романчук: - Главное, чтобы этот процесс не растянулся на очередные 25 лет.
Лев: - Наша система очень инертна, поэтому меняться будет слабо. Беларусь все пытается вспомнить, что она была сборочной площадкой в Советском Союзе. Но в мире все изменилось. Сегодня сборочная площадка всего мира - это Китай. Нам проще производить товары под брендом «Сделано в Беларуси» в Китае, самим только продавать. Это будет быстрее и дешевле. А про модернизацию убыточных предприятий надо забыть. Я думаю, что улучшение качества корпоративного управления будет только косметическим.