Сядем все? Зачем подкрепить “успехи“ модернизации решили уголовной ответственностью

Модернизация ключевых отраслей белорусской промышленности с переменным успехом продолжается уже с десяток лет.

Уже прошлись, в частности, по деревообработке, легкой и цементной промышленности. Вложенные миллиарды долларов приносят ожидаемые результаты далеко не всегда. К примеру, из девяти модернизированных деревообработчиков в срок рассчитаться с долгами способны только три. Более того, некоторым предприятиям все еще приходится «подбрасывать» дополнительные деньги, чтобы попытаться довести начатое до ума. Условием такой помощи с недавних пор стала прописанная в указах о господдержке уголовная ответственность. TUT.BY разбирался, насколько реальна и эффективна может быть эта угроза.


А за модернизацию — ответишь…
Модернизацией минского «Камволя», одного из крупнейших в СНГ предприятий, производящих чистошерстяные и полушерстяные ткани, активно занялись еще в 2011-м году. Проект требовал более 100 млн евро инвестиций, причем, решая проблемы всей производственно-сбытовой цепочки, дошли до необходимости создания собственной сырьевой базы — развития овцеводства. В итоге крайне дорогостоящих овец было решено оставить в покое, несмотря на критику президентом правительства, которое этим «не хочет заниматься».

В конце прошлого года казалось, что проект завершен. По словам премьер-министра Андрея Кобякова, на «Камволе» уже проведена серьезная работа, обеспечена возможность производства ткани высокого качества. Но еще предстоит модернизировать финишные операции, связанные с отделкой, а это требует вложения средств. «И тот миллион квадратных метров тканей, которые сегодня импортирует швейная промышленность страны, будет отечественным. И эта продукция будет высокого качества и по приемлемым ценам», — выражал надежду Кобяков. В общем выяснилось, что нужен еще бюджетный заем.

Президент Александр Лукашенко при этом во время доклада о ситуации в ОАО «Камволь» возмутился попыткой очковтирательства на предприятии. В частности, критике подверглось руководство легкой промышленности, которое решило «показать в течение одного-двух дней работу предприятия», свезя туда сырье. Лукашенко отменил визит на «Камволь», но уже через пару дней выяснилось, что бюджетный заем в размере 5 млн евро на пополнение оборотных средств предприятию выделят. Несмотря на эмоциональную отповедь, президент 17 декабря 2015 года все-таки подписал соответствующий указ № 493.

Но президентское недовольство вылилось в один из пунктов указа, из которого следует, что если найдут виновных в срыве сроков запуска обновленного предприятия, то им грозит тюремное заключение: «Виновные деяния должностных лиц, выразившиеся в ненадлежащем или несвоевременном исполнении норм настоящего указа и (или) указа от 14 ноября 2013 г. № 510, повлекшем причинение ущерба государственной собственности либо существенного вреда государственным или общественным интересам, при наличии оснований влекут уголовную ответственность в соответствии с законодательством».

Аналогичную норму прописали и в указе президента № 513 от 22 декабря 2015 года о «стабилизации финансово-экономического состояния отдельных промышленных организаций». После нескольких пунктов «для служебного пользования», как и в случае с «Камволем», идет пункт об уголовной ответственности, грозящей должностным лицам, за «виновные деяния, выразившиеся в ненадлежащем или несвоевременном исполнении норм настоящего указа, повлекшем причинение ущерба государственной собственности либо существенного вреда государственным или общественным интересам».
Появление пункта об уголовной ответственности и в указе о господдержке стеклозавода «Неман» окончательно убедило — теперь эта норма будет прописываться широко. Но как она может применяться?


Наказать именем революции

Означает ли введение новой формулировки в законодательные акты, что для ответственных лиц появилось дополнительное основание привлечения к уголовной ответственности? «Скорее происходит констатация очевидного: законодателем просто сделана ссылка на наличие возможности для привлечения к ответственности», — комментирует управляющий партнер адвокатского бюро «Боровцов и Салей БИС» Максим Знак.

Он отмечает, что использованный прием законодательной техники достаточно часто встречается в документах, касающихся применения мер государственной поддержки, реализации государственных программ и т.п. Вероятнее всего, считает юрист, целью является привлечение внимания соответствующих должностных лиц к негативным последствиям противоправного поведения.

«Несмотря на отсутствие дополнительных правовых последствий, подобное нормативное предупреждение может вызвать своеобразную защитную реакцию — отказ и от правомерных действий, которые могут содержать малейший элемент риска. Учитывая, что риск является неотъемлемой составляющей предпринимательской деятельности, нормативный акцент на возможном наказании, а не на потенциальных бонусах может привести к использованию пассивного стиля управления», — предупреждает Максим Знак.

Тем более удивительны такие нормы, когда более полугода в стране обсуждался обновленный вариант директивы № 4, нацеленной на развитие предпринимательской инициативы, и завернутый в Администрации президента с предложением о включении в нее более либеральных норм.

Что касается самой возможности введения уголовной ответственности актом президента, уточняет управляющий партнер АБ «Боровцов и Салей БИС», то теоретически это возможно, однако Уголовный кодекс устанавливает, что преступлением признается совершенное виновно общественно опасное деяние (действие или бездействие), характеризующееся признаками, предусмотренными исключительно указанным кодексом, и запрещенное им под угрозой наказания.

В Уголовном кодексе подробно описаны составы различных экономических преступлений, преступлений против интересов службы и иные преступные деяния, которые теоретически могут быть совершены должностными лицами при недобросовестной реализации государственных программ. «Эти составы применимы к любому должностному лицу при наличии предусмотренных Уголовным кодексом оснований, — подчеркивает Максим Знак. — С точки зрения принципов ведения уголовного процесса ошибочным будет считать, что для должностных лиц, реализующих государственные программы, установлены какие-либо более жесткие либо более мягкие условия привлечения к ответственности».

Впрочем, признает юрист, отличаться может степень контроля. «Говорят, что с точки зрения медицины нет здоровых, а есть недообследованные. Схожая народная мудрость „был бы человек, а статья найдётся“ — является абсолютно некорректной с позиции уголовного закона, однако может найти отклик у некоторых руководителей как государственной, так и частной формы собственности, устойчиво ощущающих себя в зоне повышенного риска привлечения к ответственности», — поясняет эксперт.

Уголовным кодексом применительно к каждому составу преступлений может быть определен размер ущерба, влекущего ответственность. Однако иногда в кодексе используются не числовые значения, а оценочные понятия для характеристики нематериальных последствий, и тогда эти понятия раскрываются судом при проведении оценки обстоятельств дела, предупредил Максим Знак.


Провалил — сел

Итак, с юридической точки зрения прописанные в указах угрозы не влекут каких-либо изменений в общих подходах, однако, очевидно, могут быть учтены при оценке последствий неких противоправных деяний в контексте общей значимости соответствующей госпрограммы. Впрочем, были такие случаи и до «документирования» возможной ответственности. Самый яркий пример — дело экс-главы «Борисовдрева» Владимира Мальцева.

За его историей больше года пристально следили и журналисты, и чиновники, и, особенно, управленцы с других госпредприятий. Напомним, осенью 2013 года президент раскритиковал руководство региона и отрасли за провал в модернизации «Борисовдрева». Своих должностей тогда лишились председатель Минского облисполкома Борис Батура и замглавы президентской администрации Андрей Тур. В отставку был отправлен руководитель концерна «Беллесбумпром» Александр Переславцев, а глава Администрации президента Андрей Кобяков получил «строгий выговор с последним предупреждением».

Директор «Борисовдрева» Владимир Мальцев тогда не пострадал, однако уже в марте 2014 года в отношении него возбудили уголовное дело, обвинив в злоупотреблении служебными полномочиями в ходе выполнения госпрограммы по модернизации «Борисовдрева», повлекшем тяжкие последствия в виде причинения ущерба в особо крупном размере и срыве сроков программы.

20 декабря 2014 года суд постановил признать экс-директора «Борисовдрева» виновным. Мальцев получил три года колонии усиленного режима без конфискации имущества, с лишением права занимать руководящие должности сроком на пять лет.

Во время судебных заседаний озвучивали сумму, в которую оценили ущерб государству, причиненный Мальцевым, — 17 миллиардов рублей. Тем не менее суд постановил взыскать с бывшего топ-менеджера в пользу «Борисовдрева» гораздо меньше — 1,9 миллиарда рублей.

Верховный суд изменил ему приговор, сократив срок и отменив ущерб, нанесенный государству. Тогда его приговорили к 2 годам и 6 месяцам лишения свободы в колонии общего режима с трехлетним лишением права занимать руководящие должности.

Арест с имущества Мальцевых сняли. Также суд отменил решение о взыскании в пользу «Борисовдрева» 1,906 миллиарда рублей.

Амнистия позволила сократить срок основного наказания на 1 год. 2 июля 2015 года Владимир Мальцев вышел на свободу.



«В чем я остался виноват, я не знаю, — сказал Мальцев, оказавшись на свободе. — Я все время работал на благо народа, работников завода и страны. Ничего плохого и, тем более, криминального, не делал».

Вина управленца была неочевидна и многим экспертам: срыв сроков реализации программ — явление весьма частое, решения о том, как и что модернизировать, принимал в основном не Мальцев, а никакой личной выгоды экс-директор не преследовал и не получил.

В августе 2015-го года свою позицию по нашумевшему делу высказал президент, заявив, что дал ему «все полномочия» для проведения модернизации. «Работай, говорю, ни на кого не глядя. Но передо мной отвечаешь. Вот председатель Комитета госконтроля, который тебя всегда поддержит. И что я увидел? Вы думаете, что его просто так взяли и в тюрьму посадили? Он провалил [модернизацию] и не проконтролировал. Мне нужен результат», — сказал Александр Лукашенко.

При этом глава государства признался, что решил «сам вмешаться» в процесс по делу Мальцева. «Редко бывает, что мы с председателем Верховного суда обсуждаем какую-то проблему. Я попросил его прийти и рассказать, что там происходит. Сукало — абсолютно порядочный человек, даже вы никогда претензий не предъявите. Мы обсудили. К тому времени Мальцев уже под следствием отсидел 1,5−2 года. И подпадал под амнистию. Я сказал, что этому препятствовать не буду», — отметил Лукашенко.

Сам Мальцев, рассказывая о некоторых моментах модернизации на «Борисовдреве», подчеркивал, что за полтора года его руководства «Борисовдрев» избавился от убытков, выйдя на рентабельную работу. «Меня обвиняют в том, что по моей вине сорвались сроки модернизации, но до меня переносили сроки 6 раз, а при мне только 1 раз», — заверял он.

Эксперты предполагают, что после появления «уголовной» угрозы в указах о господдержке риски реальных и весьма неприятных последствий невыполнения модернизационных и им подобных обещаний для управленцев могут резко возрасти. А желание работать — снизиться. В конце концов руководителям предприятий тоже много чего обещали — от стабильности рубля до приличных зарплат в валютном эквиваленте и для них, и для работников.