“Проблема в том, что скорость распада белорусской экономики слишком высока“
Прошло совещание у президента Беларуси, на котором были озвучены основные принципы экономической политики на ближайшее время. Не думаю, правда, что это время может быть длительным: складывающаяся на мировых и российском рынках обстановка такую экономическую политику проводить все равно не даст.
Только ведь беда в том, что пытаться проводить будут, и далее бездарно растрачивая ресурсы страны. Которые так нужны, чтобы попытаться выбраться из кризиса. Который треплет страну с 2009 года.
Усовершенствовать или похоронить
Конечно, можно считать достижением, что президент признал необходимость совершенствовать нашу «белорусскую модель». Правда, лучше было бы ее просто похоронить. С почестями, отметив ее заслуги в начале 90-х. Но, в конце концов, совершенствовать или похоронить — вопрос пропагандистского оформления и темпов реформ. Что пока менее существенно, чем выбор самого направления этих реформ. А вот тут — масса вопросов. И чем дальше — тем их больше.
К сожалению, сегодня мало приходится полагаться на высказывания о планах и намерениях наших руководителей: обстоятельства намного сильнее их намерений. Нет нужды вспоминать череду невыполненных обещаний и нереализованных прекрасных намерений: от решений Всебелорусского собрания 2010 года до обещаний не допустить девальваций или вернуть «по пятьсот». Даже сегодня президент заявляет о незыблемости «белорусской модели», хотя и падение уровня жизни населения, и фактические банкротства достаточно большого числа предприятий, и ползучая «льготная» приватизация для «избранных» (например, «Белвар») никак с «белорусской моделью» не соотносятся.
Сегодня для небольшой страны и желания населения, как и результаты выборов, уже не имеют решающего значения. Здесь стоит вспомнить, что г-н Ципрас пришел к власти в Греции на обещании отказаться от выполнения требований кредиторов. Но ему быстро «выкрутили руки», и Греции эти требования принять пришлось. Несмотря на пожелания и протесты значительной части ее населения.
И в нашей стране желание значительной части нашего населения максимально сохранить схожую с советской среду обитания в экономике при доходах, сравнимых с российскими, сталкивается с невозможностью обеспечить это желание. Поскольку экономика в советской структуре и на устаревшей технической базе неэффективна и не выдерживает конкуренции на внешних рынках, а размер госаппарата, затраты на инфраструктуру и социальную сферу намного превышают возможности экономики обеспечить их ресурсами. Прежде всего — валютными, поскольку зависимость от импорта во всех областях у нас очень велика.
С начала 2009 года, вследствие как изменения цен на энергоносители, так и условий предоставления российской нефтегазовой подпитки, этот разрыв привел к кризису белорусской экономики. В котором мы живем и поныне.
За время кризиса наша власть продемонстрировала:
— неспособность обеспечить быстрый рост экономики для ликвидации разрыва;
— неумение сократить потребности госаппарата;
— нежелание сократить расходы на социальную сферу;
— нежелание отказаться даже от необязательных инфраструктурных проектов (например, МКАД-2).
Денег нет
Сохраняющийся разрыв (из года в год его размер колеблется в зависимости от цен на энергоносители и конъюнктуры сбыта) все годы кризиса закрывался кредитами и ростом долгов. А начиная с 2011 года — и снижением уровня жизни населения. Однако кредиты надо отдавать, а долги как минимум рефинансировать. Это просто для Запада, где и расходы по обслуживанию долгов поменьше (например, по гособлигациям США платят 0,5% годовых), и проблем с рефинансированием нет. Наши евробонды котируются в диапазоне 7−13% годовых. И их нужно еще суметь продать. А возможность получения новых государственных кредитов все чаще имеет и политическую подоплеку. Это хорошо видно на примере Украины.
Все это приводит к острой потребности для государства ежегодно получать 3−4 млрд долларов новых кредитов (при условии, что уровень жизни населения расти не будет, иначе сумму придется увеличить) или, по крайней мере, частью реструктурировать старые. С учетом того, что экономические трудности в России нарастают, возможности получения таких кредитов все больше ограничиваются.
Вот и в этом году в стране уже побывали миссии экспертов и МВФ, и Антикризисного фонда ЕврАзЭС. У ЕврАзЭС просим 3 млрд, у МВФ — 2−3 млрд. Оба фонда выдали свои замечания по экономической политике Беларуси. И замечания эти, в своей основе, идентичны. Оба оценивают белорусскую экономику как неэффективную. Оба настаивают на необходимости структурных реформ. Оба требуют ужесточения кредитно-денежной политики и сокращения доли государства в экономике, сокращения госфинансирования как предприятий, так и социальной сферы (в частности, ЖКХ). Так что стоит отметить, что рекомендации Антикризисного фонда ЕврАзЭС от рекомендаций МВФ отличаются не очень сильно. Выбирать не из чего.
Такие требования наших кредиторов никак не соотносятся с «белорусской моделью». И пока не просматриваются никакие признаки того, что после выборов эти требования могут быть смягчены. Скорее, по мере того, как наш кризис будет углубляться, давление кредиторов будет только нарастать.
На предвыборном фоне власть старалась не афишировать свою готовность удовлетворить, полностью или частично, требования кредиторов. Однако работа с ними шла. Причем в обстановке строгой секретности. И прежде всего — от своего населения. Например, некая «антикризисная программа» правительства была представлена МВФ. И до сих пор неизвестно ее содержание. А то, что, как заявлено, с МВФ достигнуто «взаимопонимание», наводит на тягостные мысли: пакет требований МВФ, основанный на принципах «вашингтонского консенсуса», не только на деле требует демонтажа «белорусской модели», но и лишает страну каких-либо перспектив выйти на траекторию развития. И что тогда стоят предвыборные обещания?
Косвенно подтверждает предположение, что наше правительство готово капитулировать перед МВФ, и результат встречи президента с г-жой Лагард. Которая прямо порекомендовала изменить экономическую политику нашей страны. И эта «рекомендация» прозвучала как условие выделения кредита.
А без кредитов — ну никак. И дело не только в том, чтобы заполнить разрыв и обеспечить финансирование работы госаппарата, социальной сферы, общей инфраструктуры. Еще больше средств нужно для модернизации реального сектора, который без них окончательно деградирует. Даже по данным Белстата, 20% предприятий убыточны. На деле, с учетом недозакладываемой амортизации, проедают свой капитал (госкапитал, им доверенный) не менее 50% предприятий. Так что общие накопления в стране, несомненно, отрицательные.
Прекрасно, но неисполнимо
И что же в таких, действительно тяжелых условиях, мы услышали на совещании у президента?
Что «резать» не будут, существующую систему будут плавно совершенствовать.
Однако проблема в том, что скорость распада белорусской экономики слишком высока, время для постепенных реформ упущено навсегда, да и у совершенствования «белорусской модели» нет даже проекта. А даже его разработка — не такая простая вещь, провластным экономистам, похоже, просто не по силам. Тем более что над ними будет довлеть необходимость и ублажить идеологов, и потрафить электорату. Так что шансов на плавное совершенствование у «белорусской модели» немного.
Ситуация все больше начинает напоминать период позднего Горбачева. Тот тоже сначала был очень популярен, тоже заявлял, что хочет «усовершенствовать» социализм, власти имел — сколько угодно, а экономика страны рассыпалась на глазах.
Услышали на совещании, что сокращать персонал «на улицу» нельзя. Надо обеспечить ему новые рабочие места. И переводить.
Звучит прекрасно. Но исполнить невозможно. Поскольку фактически предлагается вести сокращение лишней численности за счет самого предприятия. Создать новые рабочие места у нас просто больше некому. А у тех, как правило, на это нет средств.
Услышали на совещании, что суть реформы — производить больше качественной продукции и продать ее подороже.
Это — просто демагогия. Больше качественной (т. е. конкурентоспособной) продукции наши предприятия смогут произвести только после глубокой модернизации. А она не только требует инвестиций (источники которых не определены), но и качественных бизнес-планов. Обоснованных не только экономически, но и технически. А то у нас что ни модернизация — то «пальцем в небо». Например, деревообработка, цемент, молоко. И проч., и проч. В этой структуре управления делать такие бизнес-планы просто некому.
Что касается продаж. Министрам уже поручалось «сахар ложками продавать», сегодня поручают продавать «трактора поштучно». Никак не дойдет, что продажи осуществляются не министрами, а сервисно-сбытовыми сетями. Собственными, а не по договорам непонятно с кем. Которые создавать надо, в которые инвестировать надо. (Мировая норма — 10% планируемого годового объема продаж.) И не в Беларуси. А у нас требуют всю выручку вернуть в страну как можно скорее. Осуществляются продажи специалистами, хорошо знающими рынок и отслеживающими любые его изменения. А без сетей нас выдавливают с рынков и будут выдавливать. Сколько бы дипломатических переговоров ни велось и какие бы протоколы о намерениях на высоком уровне ни подписывались.
Так что совещание у президента по экономическим вопросам определило скорее желания наших властей предержащих, чем реальный план действий в условиях нарастающего кризиса. А что кризис нарастает — так и президент о том сказал на совещании с офицерами. Сказать — сказал, пожелания озвучил, а вот что реально делать придется — скорее всего, МВФ скажет. Только заведомо ясно, что ни к пожеланиям президента, ни к его предвыборным обещаниям, ни к «белорусской модели» в целом согласованная с МВФ программа явно иметь отношения не будет. Да и от ЕврАзЭС подарков ожидать не приходится: похоже, через механизм его кредитов Кремль приступил к унификации экономического пространства ЕврАзЭС. Тоже ломать будут.
А у нас — ни серьезного анализа нашего кризиса, ни собственной, не на ублажение кредиторов, антикризисной программы. Саакашвили как-то заявил, что экономика Украины скатилась до уровня Габона. Что, и нам туда?
Только ведь беда в том, что пытаться проводить будут, и далее бездарно растрачивая ресурсы страны. Которые так нужны, чтобы попытаться выбраться из кризиса. Который треплет страну с 2009 года.
Усовершенствовать или похоронить
Конечно, можно считать достижением, что президент признал необходимость совершенствовать нашу «белорусскую модель». Правда, лучше было бы ее просто похоронить. С почестями, отметив ее заслуги в начале 90-х. Но, в конце концов, совершенствовать или похоронить — вопрос пропагандистского оформления и темпов реформ. Что пока менее существенно, чем выбор самого направления этих реформ. А вот тут — масса вопросов. И чем дальше — тем их больше.
К сожалению, сегодня мало приходится полагаться на высказывания о планах и намерениях наших руководителей: обстоятельства намного сильнее их намерений. Нет нужды вспоминать череду невыполненных обещаний и нереализованных прекрасных намерений: от решений Всебелорусского собрания 2010 года до обещаний не допустить девальваций или вернуть «по пятьсот». Даже сегодня президент заявляет о незыблемости «белорусской модели», хотя и падение уровня жизни населения, и фактические банкротства достаточно большого числа предприятий, и ползучая «льготная» приватизация для «избранных» (например, «Белвар») никак с «белорусской моделью» не соотносятся.
Сегодня для небольшой страны и желания населения, как и результаты выборов, уже не имеют решающего значения. Здесь стоит вспомнить, что г-н Ципрас пришел к власти в Греции на обещании отказаться от выполнения требований кредиторов. Но ему быстро «выкрутили руки», и Греции эти требования принять пришлось. Несмотря на пожелания и протесты значительной части ее населения.
И в нашей стране желание значительной части нашего населения максимально сохранить схожую с советской среду обитания в экономике при доходах, сравнимых с российскими, сталкивается с невозможностью обеспечить это желание. Поскольку экономика в советской структуре и на устаревшей технической базе неэффективна и не выдерживает конкуренции на внешних рынках, а размер госаппарата, затраты на инфраструктуру и социальную сферу намного превышают возможности экономики обеспечить их ресурсами. Прежде всего — валютными, поскольку зависимость от импорта во всех областях у нас очень велика.
С начала 2009 года, вследствие как изменения цен на энергоносители, так и условий предоставления российской нефтегазовой подпитки, этот разрыв привел к кризису белорусской экономики. В котором мы живем и поныне.
За время кризиса наша власть продемонстрировала:
— неспособность обеспечить быстрый рост экономики для ликвидации разрыва;
— неумение сократить потребности госаппарата;
— нежелание сократить расходы на социальную сферу;
— нежелание отказаться даже от необязательных инфраструктурных проектов (например, МКАД-2).
Денег нет
Сохраняющийся разрыв (из года в год его размер колеблется в зависимости от цен на энергоносители и конъюнктуры сбыта) все годы кризиса закрывался кредитами и ростом долгов. А начиная с 2011 года — и снижением уровня жизни населения. Однако кредиты надо отдавать, а долги как минимум рефинансировать. Это просто для Запада, где и расходы по обслуживанию долгов поменьше (например, по гособлигациям США платят 0,5% годовых), и проблем с рефинансированием нет. Наши евробонды котируются в диапазоне 7−13% годовых. И их нужно еще суметь продать. А возможность получения новых государственных кредитов все чаще имеет и политическую подоплеку. Это хорошо видно на примере Украины.
Все это приводит к острой потребности для государства ежегодно получать 3−4 млрд долларов новых кредитов (при условии, что уровень жизни населения расти не будет, иначе сумму придется увеличить) или, по крайней мере, частью реструктурировать старые. С учетом того, что экономические трудности в России нарастают, возможности получения таких кредитов все больше ограничиваются.
Вот и в этом году в стране уже побывали миссии экспертов и МВФ, и Антикризисного фонда ЕврАзЭС. У ЕврАзЭС просим 3 млрд, у МВФ — 2−3 млрд. Оба фонда выдали свои замечания по экономической политике Беларуси. И замечания эти, в своей основе, идентичны. Оба оценивают белорусскую экономику как неэффективную. Оба настаивают на необходимости структурных реформ. Оба требуют ужесточения кредитно-денежной политики и сокращения доли государства в экономике, сокращения госфинансирования как предприятий, так и социальной сферы (в частности, ЖКХ). Так что стоит отметить, что рекомендации Антикризисного фонда ЕврАзЭС от рекомендаций МВФ отличаются не очень сильно. Выбирать не из чего.
Такие требования наших кредиторов никак не соотносятся с «белорусской моделью». И пока не просматриваются никакие признаки того, что после выборов эти требования могут быть смягчены. Скорее, по мере того, как наш кризис будет углубляться, давление кредиторов будет только нарастать.
На предвыборном фоне власть старалась не афишировать свою готовность удовлетворить, полностью или частично, требования кредиторов. Однако работа с ними шла. Причем в обстановке строгой секретности. И прежде всего — от своего населения. Например, некая «антикризисная программа» правительства была представлена МВФ. И до сих пор неизвестно ее содержание. А то, что, как заявлено, с МВФ достигнуто «взаимопонимание», наводит на тягостные мысли: пакет требований МВФ, основанный на принципах «вашингтонского консенсуса», не только на деле требует демонтажа «белорусской модели», но и лишает страну каких-либо перспектив выйти на траекторию развития. И что тогда стоят предвыборные обещания?
Косвенно подтверждает предположение, что наше правительство готово капитулировать перед МВФ, и результат встречи президента с г-жой Лагард. Которая прямо порекомендовала изменить экономическую политику нашей страны. И эта «рекомендация» прозвучала как условие выделения кредита.
А без кредитов — ну никак. И дело не только в том, чтобы заполнить разрыв и обеспечить финансирование работы госаппарата, социальной сферы, общей инфраструктуры. Еще больше средств нужно для модернизации реального сектора, который без них окончательно деградирует. Даже по данным Белстата, 20% предприятий убыточны. На деле, с учетом недозакладываемой амортизации, проедают свой капитал (госкапитал, им доверенный) не менее 50% предприятий. Так что общие накопления в стране, несомненно, отрицательные.
Прекрасно, но неисполнимо
И что же в таких, действительно тяжелых условиях, мы услышали на совещании у президента?
Что «резать» не будут, существующую систему будут плавно совершенствовать.
Однако проблема в том, что скорость распада белорусской экономики слишком высока, время для постепенных реформ упущено навсегда, да и у совершенствования «белорусской модели» нет даже проекта. А даже его разработка — не такая простая вещь, провластным экономистам, похоже, просто не по силам. Тем более что над ними будет довлеть необходимость и ублажить идеологов, и потрафить электорату. Так что шансов на плавное совершенствование у «белорусской модели» немного.
Ситуация все больше начинает напоминать период позднего Горбачева. Тот тоже сначала был очень популярен, тоже заявлял, что хочет «усовершенствовать» социализм, власти имел — сколько угодно, а экономика страны рассыпалась на глазах.
Услышали на совещании, что сокращать персонал «на улицу» нельзя. Надо обеспечить ему новые рабочие места. И переводить.
Звучит прекрасно. Но исполнить невозможно. Поскольку фактически предлагается вести сокращение лишней численности за счет самого предприятия. Создать новые рабочие места у нас просто больше некому. А у тех, как правило, на это нет средств.
Услышали на совещании, что суть реформы — производить больше качественной продукции и продать ее подороже.
Это — просто демагогия. Больше качественной (т. е. конкурентоспособной) продукции наши предприятия смогут произвести только после глубокой модернизации. А она не только требует инвестиций (источники которых не определены), но и качественных бизнес-планов. Обоснованных не только экономически, но и технически. А то у нас что ни модернизация — то «пальцем в небо». Например, деревообработка, цемент, молоко. И проч., и проч. В этой структуре управления делать такие бизнес-планы просто некому.
Что касается продаж. Министрам уже поручалось «сахар ложками продавать», сегодня поручают продавать «трактора поштучно». Никак не дойдет, что продажи осуществляются не министрами, а сервисно-сбытовыми сетями. Собственными, а не по договорам непонятно с кем. Которые создавать надо, в которые инвестировать надо. (Мировая норма — 10% планируемого годового объема продаж.) И не в Беларуси. А у нас требуют всю выручку вернуть в страну как можно скорее. Осуществляются продажи специалистами, хорошо знающими рынок и отслеживающими любые его изменения. А без сетей нас выдавливают с рынков и будут выдавливать. Сколько бы дипломатических переговоров ни велось и какие бы протоколы о намерениях на высоком уровне ни подписывались.
Так что совещание у президента по экономическим вопросам определило скорее желания наших властей предержащих, чем реальный план действий в условиях нарастающего кризиса. А что кризис нарастает — так и президент о том сказал на совещании с офицерами. Сказать — сказал, пожелания озвучил, а вот что реально делать придется — скорее всего, МВФ скажет. Только заведомо ясно, что ни к пожеланиям президента, ни к его предвыборным обещаниям, ни к «белорусской модели» в целом согласованная с МВФ программа явно иметь отношения не будет. Да и от ЕврАзЭС подарков ожидать не приходится: похоже, через механизм его кредитов Кремль приступил к унификации экономического пространства ЕврАзЭС. Тоже ломать будут.
А у нас — ни серьезного анализа нашего кризиса, ни собственной, не на ублажение кредиторов, антикризисной программы. Саакашвили как-то заявил, что экономика Украины скатилась до уровня Габона. Что, и нам туда?
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter
Дорогие читатели, не имея ресурсов на модерацию и учитывая нюансы белорусского законодательства, мы решили отключить комментарии. Но присоединяйтесь к обсуждениям в наших сообществах в соцсетях! Мы есть на Facebook, «ВКонтакте», Twitter и Одноклассники
