Четыре пункта, которые Короткевич не выполнила
Впервые в жизни я не ходил на президентские выборы. Моя позиция не была определена изначально, она корректировалась в зависимости от ситуации и заявлений политиков, — и как мне кажется, она достаточно последовательна. Попробую это доказать и объяснить — при этом избегая таких понятий как «мораль» или «достоинство».
Я априори был против бойкота, потому что не видел в обществе сил и настроений для того, чтобы устроить настоящий массовый бойкот власти, как это делали, например, косовары против сербской власти, морально и экономически ее игнорируя. Я был за «борьбу», а не за «диван».
Первый удар грянул, когда оппозиция не пожелала договориться о едином кандидате. Что поделаешь, идем дальше. Когда выдвинулись Калякин и Лебедько, то я даже защищал Лебедько, потому что верил, что он не будет подыгрывать власти, а найдет тот вариант участия, который подпадает и под мое понимание слова «борьба». К команде Короткевич у меня изначально не было никаких негативных чувств.
Когда Короткевич осталась одна и соответственно сама стала называть себя единым демократическим и оппозиционным кандидатом — естественно, что и внимание и требования к ней повысились. Функция прессы, комментатора в том и состоит, чтобы находить ошибки, задавать резкие вопросы, критиковать программу. Я это и делал, но вместе с тем приглашал ее в эфир, ее сторонники в моих передачах были представлены не меньшей мере, чем сторонники бойкота. Для меня стало шоком, когда отдельные представители команды Короткевич забегали по ФБ и стали нападать на всех, кто недостаточно восхищен их кандидатом.
Политическая программа Короткевич была далека от того, что соответствует моим политическим пристрастиям. Ладно, пусть себе это «не мой кандидат». Но в нашей ситуации это не имеет определяющего значения, я вовсе не прихотлив, я проголосовал бы за «условного Калякина» — кандидата, далекого от меня политически, но который бы ставил задачей реально противостоять существующей авторитарной системе власти.
Что мы имеем в итоге?
1. Кандидат «не мой», весьма далекий от меня по ценностным и политическим убеждениям. Выступает за социализм и союз с Россией.
2. Кандидат показала, что такие избиратели, как я, ее команду не очень-то интересуют. Она обращается к «болоту» (извините, «переходному электорату»), а такой балласт, как БНФ, можно и сбросить, как было заявлено.
3. Команда кандидата вела себя в социальных сетях довольно агрессивно, набрасываясь не только на тех, кто был принципиально против Короткевич или против участия, а даже на тех (как я), кто довольно мягко критиковал ее или всего лишь недостаточно восхищался ее заявлениями и выступлениями. Складывалось такое впечатление, что единство демократических сил их не очень-то и волнует, мягко говоря.
Но самое главное — 4. Кандидат (в моем понимании) не проявила никаких признаков реальной борьбы, заявляя о возможности принять некую должность от власти. То есть не собирается бороться с этой властью (что мне кажется самым главным — а о способах можно дискутировать), а не против войти в нее. Кандидат не собиралась никоим серьезным образом отстаивать свои проценты, голоса своих избирателей.
В результате у таких избирателей, как я, просто не осталось вариантов.
Я априори был против бойкота, потому что не видел в обществе сил и настроений для того, чтобы устроить настоящий массовый бойкот власти, как это делали, например, косовары против сербской власти, морально и экономически ее игнорируя. Я был за «борьбу», а не за «диван».
Первый удар грянул, когда оппозиция не пожелала договориться о едином кандидате. Что поделаешь, идем дальше. Когда выдвинулись Калякин и Лебедько, то я даже защищал Лебедько, потому что верил, что он не будет подыгрывать власти, а найдет тот вариант участия, который подпадает и под мое понимание слова «борьба». К команде Короткевич у меня изначально не было никаких негативных чувств.
Когда Короткевич осталась одна и соответственно сама стала называть себя единым демократическим и оппозиционным кандидатом — естественно, что и внимание и требования к ней повысились. Функция прессы, комментатора в том и состоит, чтобы находить ошибки, задавать резкие вопросы, критиковать программу. Я это и делал, но вместе с тем приглашал ее в эфир, ее сторонники в моих передачах были представлены не меньшей мере, чем сторонники бойкота. Для меня стало шоком, когда отдельные представители команды Короткевич забегали по ФБ и стали нападать на всех, кто недостаточно восхищен их кандидатом.
Политическая программа Короткевич была далека от того, что соответствует моим политическим пристрастиям. Ладно, пусть себе это «не мой кандидат». Но в нашей ситуации это не имеет определяющего значения, я вовсе не прихотлив, я проголосовал бы за «условного Калякина» — кандидата, далекого от меня политически, но который бы ставил задачей реально противостоять существующей авторитарной системе власти.
Что мы имеем в итоге?
1. Кандидат «не мой», весьма далекий от меня по ценностным и политическим убеждениям. Выступает за социализм и союз с Россией.
2. Кандидат показала, что такие избиратели, как я, ее команду не очень-то интересуют. Она обращается к «болоту» (извините, «переходному электорату»), а такой балласт, как БНФ, можно и сбросить, как было заявлено.
3. Команда кандидата вела себя в социальных сетях довольно агрессивно, набрасываясь не только на тех, кто был принципиально против Короткевич или против участия, а даже на тех (как я), кто довольно мягко критиковал ее или всего лишь недостаточно восхищался ее заявлениями и выступлениями. Складывалось такое впечатление, что единство демократических сил их не очень-то и волнует, мягко говоря.
Но самое главное — 4. Кандидат (в моем понимании) не проявила никаких признаков реальной борьбы, заявляя о возможности принять некую должность от власти. То есть не собирается бороться с этой властью (что мне кажется самым главным — а о способах можно дискутировать), а не против войти в нее. Кандидат не собиралась никоим серьезным образом отстаивать свои проценты, голоса своих избирателей.
В результате у таких избирателей, как я, просто не осталось вариантов.