“Белорусы очень обижены на Лукашенко“. Светлана Алексиевич выступила в Европарламенте

Нобелевский лауреат по литературе Светлана Алексиевич сегодня выступила в Европарламенте на слушаниях перед депутатами правящей Европейской народной партии. Она рассказала, почему у России и Беларуси не получилось стать на путь демократии, что сегодня чувствуют белорусы, каким должен быть лидер оппозиции и возможна ли в Беларуси революция.

Светлана Алексиевич приехала в Брюссель вместе с делегацией гражданского общества из Беларуси, в которую вошли политики-оппозиционеры Анатолий Лебедько и Виталий Рымашевский, независимые депутаты Анна Канопацкая и Елена Анисим, правозащитник Алесь Беляцкий.

Алексиевич выступила с речью перед депутатами. Ее транслировал у себя в фейсбуке Анатолий Лебедько. Приводим основные тезисы из речи писательницы:

— Конец «красного человека» был нашей мечтой. На самом деле, это не получилось. Во-первых, потому что коммунизм не мертв. Это тоже романтическая идея 90-х, что с чем с чем, а с коммунизмом мы покончили…

— Народное сознание не живет анализом, оно живет практикой. Когда я писала книгу [Время second hand], я увидела что желание прощания с этой идеей [коммунизмом] было в глазах и умах элиты. Когда я спускалась вниз, была ностальгия. Все могли учиться в институтах, все зависело от тебя, а не от денег родителей. Была бесплатная медицина, никто не вспоминает, какая она была, но она была бесплатная.

— Оказалось, что все наши усилия — оппозиции, демократически настроенных художников — работали в пространстве для нас. Мы как бы сами себя убеждали в том, с чем сами и были согласны. Но когда мы выходили в народ, то наши лозунги либо очень упрощались, либо мы должны были их подстраивать под аудиторию. А аудитория всегда — это мой опыт — говорила: «Какая свобода, зайди в магазин, там есть всё, водка, колбасы, даже банан». Когда ты начинаешь говорить о том, о чем мы друг другу говорили — права человека, распад империи, новое время — ты как будто инопланетянин.

— Я сейчас проехала по деревням. Люди в Беларуси очень обижены на Лукашенко, обижены в том, что и он разочаровал, их мечта не сбылась. Думали, что опять всем будет хорошо, все опять разделят, как, допустим, в Швеции. Мне одна женщина сказала: «Вот в Швеции хорошо, все разделили честно, а у нас нечестно». Это разная культура свободы, которая у нас только-только начинается.

— Я задавала людям вопросы — и пожилым, и современным: скажите, вы хотели бы жить в большой стране или маленькой достойной стране? Вы знаете, процентов 80 если не больше, отвечали, что хотят жить в большой и не могут привыкнуть к жизни в маленькой. Это при том, что тогда шла война в Чечне.

— У нас ведь не рассказывают историю Беларуси, как она жила до революции, как она жила «за польскім часам», в советское время, сейчас. Они рассказывают мифологию, которую оставило это время. Вот кто воспитывал новое переходное поколение, а не мы с вами. Его сделала культура советская.
Затем Светлана Алексиевич ответила на вопросы евродепутатов.




О состоянии оппозиции в Беларуси

— Оппозиция сегодня имеет в лучшем случае 25−30% влияния в обществе. Это небольшая цифра. И дробить эти проценты, я думаю, опасно… Лучше бы был единый кандидат, но не мессия и не добрый царь. Эта фигура должна быть неким моральным авторитетом. Никто же не скажет, что Лех Валенса был мессией. Но это была фигура, на которой сходилась вся национальная мифология, по которой живут люди. Почему не Горбачев, а Ельцин? Люди глазами голосуют. Ельцин — свой, его можно представить в рабочей спецовке с бутылкой. А Горбачев не пьет, ест какую-то кашку, он никак не мог понравиться русскому мужику.


О заметности позиции Европарламента в Беларуси

— Европейского образования политического у белорусов нет. Ну что они узнают о Европарламенте? Что какой-то очередной транш Лукашенко получил, что-то ему дали, что-то не дали. Это одна из работ оппозиции, надо объяснить, что такое Европа, что она дает. Она же не только деньги дает. Люди ничего об этом не знают, об этом знают только те, кто приезжает к вам за помощью, кого вы зовете, чтобы понять и помочь. Это тоненький слой людей.


О причинах ностальгии по СССР

— Homo Soveticus — это человек, который полезен Путину, он живет в мобилизационном режиме. Он задействует свой потенциал вечного русского терпения. И сегодня многие русские согласны терпеть. Вот это «надо потерпеть» и «вокруг враги» очень сработало. Люди, будучи голодными, не протестуют, когда видят, как еда закапывается, уничтожается, сжигается.

Мы после перестройки спрашивали, а почему народ молчит? И вот пришел Путин и произнес эти слова вечной русской мифологии: мы великая страна, не дадим себя унижать, нас боялись и должны бояться. И вдруг народ заговорил. И когда он заговорил, нам стало страшно. Эти 30 лет дали накопление каких-то новых ожиданий в молодых людях, которые сейчас появляются и стали выходить на площадь.

Сейчас в России пытаются разгромить театр Кирилла Серебренникова. Когда я с ним встретилась, он мне говорит: «Вот как ты думаешь, что собой представляет кабинет современного следователя?». Я говорю: «Наверное, портрет Путина на всю стену». Он говорит: «Нет. Если б я на сцене это описал, мне бы сказали, что я клеветой занимаюсь. Я вижу три иконы, метровый портрет Сталина во весь рост, портрет Путина на стене и подшивку журнала „Дзюдо в России“. Все эти вещи говорят о каше в голове».

В Вологде я подслушала проповедь одного священника, я просто за голову взялась. У него одни враги вокруг. Кто про дорогие часы нашего патриарха говорит, тот враг народа. То, что в России три тысячи детей исчезают — ну это в семье должны решать. Если бьют — то это воля божья. Можно было просто в страхе отойти и понять, что место, которое раньше занимала коммунистическая идеология, сейчас занято огромным количеством совершенно страшных вещей.


Что можно было сделать иначе после распада СССР

— Может быть, Запад должен был больше доверять Ельцину и расстаться с мифом, что Россия опасна и ей нельзя доверять. К сожалению, это оказалось правдой. Но если бы вовремя помогли… Но это такое огромное пространство, я не представляю, как ему помочь, кто может такую тележку взять и толкать впереди себя. Это все очень сложно. Но мы поняли, что свобода — это долгий путь. Свободу нельзя завезти, как швейцарский шоколад или финскую бумагу.


Об отношении белорусов к пути Украины

— Украина — это непреложный опыт для вас и для лучшей части людей мира, в Беларуси, России. Но телевидение и пропаганда сделали так, что этот опыт наоборот оттолкнул людей. Была проведена линия, что это Госдеп организовал. Это вам человек первое скажет. А второе — мы не хотим, чтобы у нас горели шины на главных площадях, не хотим, чтобы дети умирали. Белорусы не склонны к таким вещам. Украинский опыт напугал белорусов. Процентов десять Лукашенко набрал за счет этого страха.

Есть ли выход из этого положения? Если вы поможете, и Украина найдет в себе силы победить экономически. Победить Россию, наверняка, это сложно, на Донбассе и, тем более, в Крыму. Это, может быть, вопрос времени и других политических фигур. Но сегодня Украина, главное, должна победить экономически. Я была в Москве, многих русских задело: «Ах, у этих хохлов есть безвизовый режим». Униженными себя посчитали. Победа Украины сработает лучше любых оппозиций.


О странах Балтии и их пути после развала СССР

— Прибалтика — это другой опыт совершенно. Там только в 1941 году началась советская власть, люди еще помнили то время и жили памятью. У нас — у людей моего возраста и даже старше — этой памяти уже не было. Мы были воспитаны в советских идеалах. Может быть, благодаря этому и победили Гитлера. Есть и обратная сторона, если бы не было этого фанатизма, Гитлера эта страна не победила бы, это был слишком непосильный враг после сталинских репрессий. После перестройки Прибалтике сразу было куда идти, к своим — Швеции, Германии. Она вернулась туда, где она должна быть.
А куда было идти белорусам? Они всегда были с Россией. Когда Лукашенко первый раз шел на выборы, я поехала в чернобыльскую зону, к людям, которые больше всего пострадали. И эти мужики, стесняясь, говорят: «За Лукашенко». А почему? Они говорят: «Если для поляков мы быдло, то для русских — младший брат». С этой исторической памятью, мифологией, не было сил никому сражаться.


О революциях

— Я сторонник эволюции. Революция только красиво выглядит через 50 лет, а до этого кровь. Никто меня сегодня не убедит, что белорусский народ готов к революции. Надо настраиваться на просветительство, на эволюции, на долгий путь. Без этих белых перчаток: «Ах, мы не голосуем, ах, мы против выборов». Надо идти и пробовать победить, пробовать продвигать своих людей. Сегодня время маленьких шагов.