Татьяна Короткевич: Я — вызов режиму

Потенциальный кандидат в президенты Татьяна Короткевич рассказала, почему она не снимется с выборов, сколько процентов она рассчитывает получить, действительно ли она готова пойти на то, чтобы занять некую должность при нынешней власти, и феминистка ли она.

С Татьяной Короткевич побеседовал корреспондент радио "Свобода" Виталий Цыганков.

— Как вы чувствуете себя перед телекамерами? Не секрет, что ваши первые видеоинтервью были не такими удачными, как вам хотелось бы. Удалось ли что-то улучшить?

— Я надеюсь на это. Но на самом деле я волнуюсь очень сильно.

— Первый вопрос самый концептуальный — почему вы участвуете в этих выборах?

— Самое главное — нельзя утверждать, что Беларусь находится в некой стабильности. Есть кризис. И нынешняя стратегия властей — игнорировать голос граждан, ничего не делать. Или даже сделать так, чтобы мы, граждане, платили за то, что нет никакой стратегии. Именно поэтому я участвую в этих выборах, чтобы начать перемены. Они очень нам всем нужны. Чтобы обеспечить выход из кризиса, чтобы обеспечить благополучие каждой семье, чтобы у каждого из нас появились новые возможности.

— За эти недели много раз звучали предположения, что своим участием вы играете на стороне власти, что вы проект власти, хоть даже вы сами этого не осознаете. Что вы на это ответите?

— Более 107 тысяч человек подписались за мое выдвижение, доверили мне быть кандидатом в президенты. Вот это для меня самое главное. Я — человек от людей, от народа.

— Являетесь ли вы оппозиционным кандидатом? Оппозиционный кандидат — тот, который ставит целью изменить власть. Вы, кажется, до сих пор свою цель именно так точно не сформулировали. Так можно ли вас называть оппозиционным кандидатом?

— Да. Я — демократический оппозиционный кандидат.

— Ставите ли вы целью именно не маленькие изменения, улучшение жизни, а главное — смену власти?

— Конечно. Самая главная цель — чтобы власть на любом уровне уважала людей. Мы говорим, что нужно вернуться к двум срокам президентства, о том, что нужно выбирать и местную власть, вернуть властные полномочия парламенту.

— Но все мы знаем, какие результаты озвучит ЦИК 11 октября. Или у вас есть сомнения на этот счет?

— Так сложилось на сегодня, что я — единственный демократический кандидат. Социология показывает, что 30 процентов готовы проголосовать за демократического кандидата. Не секрет, что часть из них на выборы не пойдет, но большинство придет. Рейтинг Лукашенко довольно стабильный, но он может его потерять, если ситуация в экономике продолжит ухудшаться. Поэтому те люди, которые колеблются, — я уверена — проголосуют за перемены. Если все это суммировать, то можно сказать, что за демократического кандидата может проголосовать более 20 процентов. А если кризис продолжится, то и больше.

— И вы думаете, что ЦИК объявит, будто вы получили 20-30 процентов?

— Я не гарантирую, что объявит ЦИК. Я апеллирую к определенным данным. А что будет через месяц — время покажет.

— У значительной части демократической общественности существует убеждение, что самый лучший ответ на эти выборы — в них не участвовать. Или вы рассматриваете вариант — сняться?

— Мой ответ — нет. Более ста тысяч подписавшихся за меня граждан дали мне наказ участвовать. Моя команда, которая включает в себя представителей всех партий и движений, также поддерживает активное участие в этой кампании. И я сама считаю, что это недальновидный шаг — уйти. Тем самым я помогу Лукашенко. Ведь если есть альтернатива — это вызов режиму. Если ее нет — то мы ему только поможем.

— Как вы смотрите на гендерный аспект в политике? Сейчас в социальных сетях много пишут в вашу защиту на тему «как можно нападать на симпатичного женщину?». Считаете ли вы, что к женщине должны относиться как-то по-особенному, или в политике нет пола и женщина должна получать то же, что и мужчина?

— Сам этот вопрос уже неактуален сегодня. Я выступаю за равные права, и чтобы это не происходило не один день в году, 8 марта. Поэтому считаю, что политика — это такая же деятельность, как и остальные, и тут у меня такие же права, как у мужчин. Посмотрите вокруг — женщины главенствуют в семьях, там у нас матриархат, многие женщины занимают руководящие должности. Из этого очевидно следует, что женщина может быть президентом. Многие ставили подписи за меня и говорили: «До чего довели страну эти мужчины!».

— Тогда можно ли вас назвать феминисткой (что бы вы там ни вкладывали в это слово)?

— Выходит, раз я за равные права, то я феминистка. Но большинство людей сегодня не понимают этого понятия. И я буду представлять одновременно голоса как мужчин, так и женщин, которые хотят перемен.

— Когда к вашему пикета подходят люди и подписываются со словами «вот симпатичная женщина, я за нее подпишусь» — как вы к этому относитесь? Ощущается ли здесь некий дискомфорт, или любой голос избирателя нужен, а его мотивы не важны?

— Это первое впечатление. Вы меня встретили и делаете первые выводы — приятный человек или нет, доверяете ему или нет. А дальше уже идет следующий этап восприятия личности — ее мысли, ценности. Поэтому — для первого уровня, первого соприкосновения — это нормально. Это не оскорбляет.

— Вполне понятно, какие итоги могут быть для вас лично и для вашей команды от участия в президентских выборах. А вот какие результаты для страны? Поставите ли вы тот или иной вопрос ребром настолько резко, что власть вынуждена будет на это реагировать?

— Самое главное, чего мы хотим добиться, — чтобы голос граждан был услышан. Мы считаем, что власть не сможет игнорировать наши требования. Мы считаем, что сегодня тем людям, которые во власти, надо снять часы, засучить рукава и начать работать на будущее. Нам сегодня надо устранить те маразмы, которые присутствуют в экономике — указ о тунеядстве, ограничение импорта, налог на займы и многое другое. А самое главное — поддержать развитие инициативы, чтобы экономика работала и мы начали зарабатывать деньги. У нас очень высокие цены, мы будто живем в развитой стране. А в регионах, когда разговариваешь с людьми, оказывается, что зарплата в три миллиона — это за счастье.

— Вот уже нечто конкретное. Потому что из прежних ваших заявлений — да и в этом интервью — выходит, что вы за все хорошее и против всего плохого. Но политик не может отражать все мнения, должен на чем-то концентрироваться. Есть ли у вас некие планы, какие стратегические цели будут главными в вашей кампании?

— Конечно, есть. Это реальный нейтральный статус страны, это реформы в экономике, которые бы создали дружелюбный климат для инвестиций, реальная социальная защита и политическая реформа, направленная на выборность власти народом.

— В прессе звучало, что вы будто бы готовы занять некую должность в исполнительной власти, если вы, с высокой вероятностью, не добьетесь победы на выборах. По-прежнему ли вы так думаете, или вас неправильно процитировали?

— Я никогда так не считала. Надо быть реалистом. Никогда эта власть не предлагала людям с иными взглядами никакие должности. Опыт также показывает, что ты один не можешь ничего сделать — ты попадаешь в систему и там теряешься. Поэтому я остаюсь с нашей командой и буду продолжать идти к нашим целям.

— Чем и где вы будете заниматься 11 октября вечером?

— Я буду со своей командой. Мы будем ожидать результатов, я поблагодарю всех тех, кто будет помогать мне в компании, двери нашего офиса будут открыты. И, конечно, мы будем ждать вердикта кампании наблюдения «Право выбора».

— В моем вопросе был намек, которого вы якобы не заметили. Я имел в виду: если люди выйдут 11 октября на Площадь, будете ли вы там?

— Знаете, такого настроения сейчас в обществе нет. Давайте посмотрим, как будет проходить этап агитации. А потом будем отвечать на этот вопрос.