Боец АТО: Наш первый враг – сепаратисты, второй – высшее командование Украины, третий – алкоголь, бороться с ним невозможно
Бойцы в зоне АТО презирают генералов в Киеве и все чаще принимают на грудь от безнадеги, непонятного перемирия и приказа не стрелять, заявил в интервью изданию "ГОРДОН" доброволец из Нацгвардии.
В этом интервью нет подробностей боевых действий на востоке Украины, нет примеров героизма украинских солдат. Это рассказ о буднях блокпоста в Луганской области, о настроениях бойцов в зоне антитеррористической операции. Мой собеседник родом из Полтавской области, русскоязычный, на вид ему около 40 лет. Осенью этого года, оставив хорошо оплачиваемую работу в Киеве, ушел добровольцем на Донбасс. За 47 дней дежурства на блокпосту потерял 15 килограммов. После ротации вернулся в Киев на 20 дней и согласился дать интервью интернет-изданию "ГОРДОН".
Когда мы расставались, он собирался в строительный супермаркет за деревянными поддонами: "На них не так холодно стоять". По словам бойца, обеспечение фронта держится только на волонтерах, Генштаб и Минобороны по-прежнему бездействуют. "Третьего Майдана не будет. Хлопцы вернутся из АТО и просто устроят минометный огонь по всем чиновникам. Разбираться не будут, потребуют ответа от всех", – убежден мой собеседник.
Зарплата в батальонах 1300 гривен в месяц, плюс начисления за участие в боевых действиях
– Простите за некорректный вопрос: кто оплачивает вашу съемную квартиру и коммунальные услуги, пока вы в зоне АТО?
– На жене все повисло. Если бы не съемная квартира, было бы гораздо легче, а так почти пять тысяч гривен в месяц уходит на аренду жилья. Жена работает, у меня были небольшие сбережения – так и протянули несколько месяцев. В батальоне нам долго зарплату не начисляли, а когда выплатили… Это смех, а не деньги.
– Сколько платят бойцам Нацгвардии за участие в АТО?
– Зарплата в батальонах 1300 гривен в месяц, плюс начисления за участие в боевых действиях. Я был в зоне АТО 47 дней, сейчас по ротации вернулся в Киев на 20 дней. Мне дополнительно выплатили около восьми тысяч гривен, большая часть из них ушла на оплату квартиры.
– У вас была нормальная, по столичным меркам, работа и зарплата, но вы все оставили и ушли на фронт. Почему?
– Не знаю – просто не мог каждый вечер сидеть у телевизора и смотреть, что происходит на Донбассе. Я больше пользы принесу в АТО, чем сидя в Киеве на диване.
– Почему?
– Среди добровольцев злоупотребляющих мало. Мужикам в среднем по 35-40 лет, они люди сформировавшиеся, психически устойчивые. Пьет в основном молодняк из мобилизованных. У нас тоже были случаи: сигнал к боевой тревоге, а солдат в стельку. Мы таких сразу домой отправляли. Но ведь мы добровольцы, а мобилизованных домой не отправишь. Командиры с ними не справляются, сами еще молодые.
– А вы как проблему с алкоголем решаете?
– Если кто-то из моих принял на грудь, забираю у него автомат и отправляю проспаться, после бью морду.
– Помогает?
– По-разному. Если у молодняка проблема с выпивкой, то у бойцов постарше – проблема с характером и подчинением. Например, добровольцы отказываются надевать бронежилет: мол, тяжелый, неудобно, и вообще, нечего за меня переживать, это моя жизнь. Приходится объяснять, что он остальных подставляет. Вот ранят его, он будет биться в истерике, лежать в луже крови, чтобы вытащить его, придется двоих-троих ребят посылать. На блокпосту всего семь человек дежурит: тебя по глупости ранили, я ребят отправил за тобой – и все, половины блокпоста уже нет.
Смерти не боюсь, а стать инвалидом страшно. Лучше умереть, чем на коляске всю жизнь
– Женщин-бойцов в АТО встречали?
– Видел одну барышню в палаточном лагере под Изюмом. Мы с хлопцами обалдели, головы свернули, когда она мимо проходила. Но она ка-а-ак гаркнула на нас, мы аж вздрогнули.
– У вас на руке желто-синий плетеный браслет. Родные прислали?
– Нет, волонтеры привезли вместе с рисунками детей. Такая поддержка действительно помогает, на душе теплее становится, особенно когда первоклашки с ошибками пишут: "Шановний захистник Вітчизни, повертайся..." До слез трогает. Мы все рисунки и письма с собой забрали.
– Чем закончится украинско-российский конфликт?
– Думаю, ситуация на Донбассе затянется надолго. Очертят буферную зону, поставят блокпосты, и ситуация ни войны, ни мира будет тянуться годами. У Порошенко и других политиков не хватит смелости довести все до конца. Они орут: мол, Крым вернем! Да вы хоть материковую Украину в прежние границы верните! Любыми методами – договорами, войной – но верните.
– Вам не страшно возвращаться в зону АТО?
– Смерти не боюсь, а стать инвалидом страшно. Лучше умереть, чем на коляске всю жизнь.
Знаете, многие ребята очень обиделись, когда Рада провалила закон о присвоении воинам АТО статуса участника боевых действий. Понятно, мы не ради этого воевать шли, но боевой дух немного упал. Официальные данные о погибших в АТО очень занижены. Многие добровольческие батальоны свою статистику убитых-раненых не ведут. Без вести пропавших очень много. Это все выбивает из колеи.
– Последний некорректный вопрос: Донбасс стоит таких жертв?
– Мои родственники из Донецка. Остались они там или нет, не знаю, с начала войны перестал с ними общаться. Бесполезно, у них одна вата в голове. Я восемь лет проработал на российском севере, много друзей и знакомых там осталось. Когда они узнали, что я добровольцем ушел, стали бандеровцем меня называть. Говорить тоже бесполезно: российские друзья верят только тому, что в телевизоре сказали, а не тому, что я говорю, находясь в Киеве или на востоке Украины.
Но это наша земля: если отдадим Донбасс, война пойдет вглубь страны. Путину, его наемникам и пророссийским сепаратистам мало Донецка и Луганска, они точно дальше двинутся. У нас нет другого выхода, надо освобождать Украину.
В этом интервью нет подробностей боевых действий на востоке Украины, нет примеров героизма украинских солдат. Это рассказ о буднях блокпоста в Луганской области, о настроениях бойцов в зоне антитеррористической операции. Мой собеседник родом из Полтавской области, русскоязычный, на вид ему около 40 лет. Осенью этого года, оставив хорошо оплачиваемую работу в Киеве, ушел добровольцем на Донбасс. За 47 дней дежурства на блокпосту потерял 15 килограммов. После ротации вернулся в Киев на 20 дней и согласился дать интервью интернет-изданию "ГОРДОН".
Когда мы расставались, он собирался в строительный супермаркет за деревянными поддонами: "На них не так холодно стоять". По словам бойца, обеспечение фронта держится только на волонтерах, Генштаб и Минобороны по-прежнему бездействуют. "Третьего Майдана не будет. Хлопцы вернутся из АТО и просто устроят минометный огонь по всем чиновникам. Разбираться не будут, потребуют ответа от всех", – убежден мой собеседник.
Зарплата в батальонах 1300 гривен в месяц, плюс начисления за участие в боевых действиях
– Простите за некорректный вопрос: кто оплачивает вашу съемную квартиру и коммунальные услуги, пока вы в зоне АТО?
– На жене все повисло. Если бы не съемная квартира, было бы гораздо легче, а так почти пять тысяч гривен в месяц уходит на аренду жилья. Жена работает, у меня были небольшие сбережения – так и протянули несколько месяцев. В батальоне нам долго зарплату не начисляли, а когда выплатили… Это смех, а не деньги.
– Сколько платят бойцам Нацгвардии за участие в АТО?
– Зарплата в батальонах 1300 гривен в месяц, плюс начисления за участие в боевых действиях. Я был в зоне АТО 47 дней, сейчас по ротации вернулся в Киев на 20 дней. Мне дополнительно выплатили около восьми тысяч гривен, большая часть из них ушла на оплату квартиры.
– У вас была нормальная, по столичным меркам, работа и зарплата, но вы все оставили и ушли на фронт. Почему?
– Не знаю – просто не мог каждый вечер сидеть у телевизора и смотреть, что происходит на Донбассе. Я больше пользы принесу в АТО, чем сидя в Киеве на диване.
Фото: Пресс-центр АТО / Facebook
– Почему?
– Среди добровольцев злоупотребляющих мало. Мужикам в среднем по 35-40 лет, они люди сформировавшиеся, психически устойчивые. Пьет в основном молодняк из мобилизованных. У нас тоже были случаи: сигнал к боевой тревоге, а солдат в стельку. Мы таких сразу домой отправляли. Но ведь мы добровольцы, а мобилизованных домой не отправишь. Командиры с ними не справляются, сами еще молодые.
– А вы как проблему с алкоголем решаете?
– Если кто-то из моих принял на грудь, забираю у него автомат и отправляю проспаться, после бью морду.
– Помогает?
– По-разному. Если у молодняка проблема с выпивкой, то у бойцов постарше – проблема с характером и подчинением. Например, добровольцы отказываются надевать бронежилет: мол, тяжелый, неудобно, и вообще, нечего за меня переживать, это моя жизнь. Приходится объяснять, что он остальных подставляет. Вот ранят его, он будет биться в истерике, лежать в луже крови, чтобы вытащить его, придется двоих-троих ребят посылать. На блокпосту всего семь человек дежурит: тебя по глупости ранили, я ребят отправил за тобой – и все, половины блокпоста уже нет.
Смерти не боюсь, а стать инвалидом страшно. Лучше умереть, чем на коляске всю жизнь
– Женщин-бойцов в АТО встречали?
– Видел одну барышню в палаточном лагере под Изюмом. Мы с хлопцами обалдели, головы свернули, когда она мимо проходила. Но она ка-а-ак гаркнула на нас, мы аж вздрогнули.
– У вас на руке желто-синий плетеный браслет. Родные прислали?
– Нет, волонтеры привезли вместе с рисунками детей. Такая поддержка действительно помогает, на душе теплее становится, особенно когда первоклашки с ошибками пишут: "Шановний захистник Вітчизни, повертайся..." До слез трогает. Мы все рисунки и письма с собой забрали.
– Чем закончится украинско-российский конфликт?
– Думаю, ситуация на Донбассе затянется надолго. Очертят буферную зону, поставят блокпосты, и ситуация ни войны, ни мира будет тянуться годами. У Порошенко и других политиков не хватит смелости довести все до конца. Они орут: мол, Крым вернем! Да вы хоть материковую Украину в прежние границы верните! Любыми методами – договорами, войной – но верните.
– Вам не страшно возвращаться в зону АТО?
– Смерти не боюсь, а стать инвалидом страшно. Лучше умереть, чем на коляске всю жизнь.
Знаете, многие ребята очень обиделись, когда Рада провалила закон о присвоении воинам АТО статуса участника боевых действий. Понятно, мы не ради этого воевать шли, но боевой дух немного упал. Официальные данные о погибших в АТО очень занижены. Многие добровольческие батальоны свою статистику убитых-раненых не ведут. Без вести пропавших очень много. Это все выбивает из колеи.
– Последний некорректный вопрос: Донбасс стоит таких жертв?
– Мои родственники из Донецка. Остались они там или нет, не знаю, с начала войны перестал с ними общаться. Бесполезно, у них одна вата в голове. Я восемь лет проработал на российском севере, много друзей и знакомых там осталось. Когда они узнали, что я добровольцем ушел, стали бандеровцем меня называть. Говорить тоже бесполезно: российские друзья верят только тому, что в телевизоре сказали, а не тому, что я говорю, находясь в Киеве или на востоке Украины.
Но это наша земля: если отдадим Донбасс, война пойдет вглубь страны. Путину, его наемникам и пророссийским сепаратистам мало Донецка и Луганска, они точно дальше двинутся. У нас нет другого выхода, надо освобождать Украину.
Фото: Пресс-центр АТО / Facebook