Как Беларуси выбраться из долговой ямы?

Являются ли государственные долги Беларуси критическими, за счет чего и до каких пор они могут расти?

Государственный долг Республики Беларусь на 1 мая 2013 года составил 134,4 триллиона рублей и увеличился по сравнению с началом года на 5,6 триллиона рублей, или на 4,4%.

И обусловлено это в основном ростом внешней государственной задолженности. Внешний госдолг по состоянию на 1 мая составил 12,4 миллиарда долларов США, увеличившись с начала года на 374,5 миллиона долларов США. Внутренний государственный долг по состоянию на 1 мая составил 27,3 триллиона рублей, увеличившись на 1,4 триллиона.

— Естественно, долги растут, — говорит экс-глава Национального банка Беларуси Станислав Богданкевич. — Они немного уменьшались за счет погашения кредитов, но недавно мы получили очередной кредит Евразийского банка в 440 миллионов долларов. Внешний долг снова увеличился. А поскольку власти в лице Минфина размещают внутренние обязательства, это ведет к росту и внутреннего долга. А деньги эти используют для содержания всего того, то идет за счет бюджета — это и администрация, и здравоохранение, и образование.

— Насколько критичными являются нынешние долги?

— Долг пока еще не критичен. Но он увеличивается. Страновой долг растет в большей степени, потому что есть проблемы, связанные с нереализованной продукцией. Растут складские запасы, дебиторская задолженность выросла в полтора раза. Все это — отражение продолжающегося кризиса в экономике, связанного с низкой конкурентоспособностью.

— Когда наступает критическая масса, тот момент, после которого нельзя больше заимствовать?

— Общий долг страны к ВВП должен составлять не больше 50%, а государственный долг — не более 25% ВВП. И в том, и в другом случае критическая величина еще не достигнута. Но есть страны, где внешний долг к ВВП составляет и 100%, Япония вообще имеет 200% долга правительства. И тем не менее эти страны процветают. Все зависит от того, насколько активно развивается экономика, насколько растет ВВП, производительность, развивается торговля. Есть комплекс показателей, поэтому, как говорится, то, что для Германии здорово, для Беларуси плохо.

У нас уже внешний долг в 25% является критичным. А в Евросоюзе в нормативы заложены 60%. Все зависит от того, куда эти долги идут, если они идут на производительные цели, это одно. А если на потребление, на спортивные комплексы, на медицину, — это все непроизводительные затраты, поэтому они должны покрываться за счет прибыли, внутренних накоплений, а не за счет кредитов.

— Как долго Беларуси будут давать внешние кредиты?

— В этом проблем особых нет, проблема — в процентной ставке. Когда отдельные страны размещают свои долговые обязательства под 2-3%, некоторые под 4% и считают, что это очень дорого, то мы размещаем под 7-7,5% и считаем, что это нормально. А некоторые банки дают кредиты и под 10-12%, так что это очень дорогие ресурсы. Свободных денег в мировой экономике много, поэтому Беларусь еще не закредитована, она может рассчитывать на получение займов. Проблема одна: недоверие и риск определяют процентную ставку. Наши процентные ставки в два раза выше, чем те, под которые получают кредиты стабильные европейские государства.

Даже у Греции и Португалии процентные ставки по внешним задолженностям чуть ли не два раза ниже, чем те, под которые дают Беларуси. Но в принципе мы кредитоспособная страна, только вот платить надо дорого. Если мы получаем под 7%, то надо, чтобы доходность была высокой, чтобы высокой была рентабельность, чтобы рос ВВП, более чем на 7%, а у нас он сейчас растет на 2,5%.

— Но в правительственных параметрах на этот год заложены 8,5%.

— Да, заложены. Как будто бы за апрель производство в Беларуси оживилось. Но произошло это за счет увеличения складских запасов. Правительство должно делать оценку под другим углом — это остатки на складах, дебиторская задолженность, отгруженные товары, не оплаченные покупателями. Они у нас очень высоки. Это свидетельство кризиса.

— Генеральный директор МТЗ Владимир Волчек на днях в интервью журналистам высказал надежду, что все складские запасы вскоре конвертируются в валюту, заявив, что объемы запасов готовых тракторов не являются критичными.

— Это заявление для публики, и не более того. Если есть непроданные трактора, то нет денег для покупки металла, оплаты энергии, выплаты зарплат, то есть, должно останавливаться производство. Нашим заводам в таких условиях приходится брать кредиты, а кредиты очень дорогие — под 30-40%. Это все чрезвычайно вредит экономике, остатки готовой продукции должны быть минимальны. Они должны определяться только возможностями загрузки вагонов, транспорта. Производство должно осуществляться на базе предварительных заказов экономики, внутренней и внешней.

Как только нарастают запасы нереализованной продукции, ресурсы омертвляются. И это очень вредит экономике. Даже если со временем эти тракторы будут проданы, то они будут проданы без учета инфляции. Внешняя рентабельность будет сохранена, а на самом деле это уже будет убыточное производство, проедание оборотного капитала. А это свидетельство болезни экономики.

В условиях советской власти были установлены нормативы, все отгружали по плану, то есть нельзя было допускать какие-то остатки материалов, сырья, готовой продукции, нельзя было закупать больше сырья и комплектующих, чем установлено нормативом. Все контролировалось административно. Сейчас контролирует рынок. И если готовая продукция не реализуется, то нарастают потенциальные убытки, идет потребление оборотного капитала. То есть, уменьшается капитал в реальной экономике, так называемая невидимая внешняя убыточность на балансе.