Народ увидел испуганную власть
С одной стороны, кажется, ничего нового. За последние 22 года нечто подобное мы видели не раз. После перерыва в полтора года страна возвращается в свое обычное состояние. Состояние холодной (а иногда и горячей, как сегодня) гражданской войны.
С другой стороны, многое беспрецедентно. Кажется, никогда раньше власть не устраивали таких превентивных репрессий накануне Дня Воли, не было такого масштаба запугивания общества боевиками и «кровавым Майданом».
Никогда раньше правоохранительные органы не «шили» так грубо уголовное дела по статье «массовые беспорядки» до самой акции 25 марта. Даже после 19 декабря 2010 года преследование оппозиции базировалось на настоящем факте — разбитых дверях в здании Дома правительства. Зацепившись за него, власти уже после накручивали обвинения. Теперь дело «Белого легиона» клеится вообще на пустом месте, абсолютно искусственно. Задержали невиновных людей, которые ни сном ни духом не причастны к тому, в чем их обвиняют. И это уже напоминает 1937 год.
Пока не известно количество задержанных 25 марта. Но, судя по всему, цифра пострадавших приближается к той, которая фигурировала в трагическую ночь с 19 на 20 декабря 2010 года. Разница лишь в том, что сегодня акция была абсолютно мирная (строго говоря, и акции же не произошло, людям не дали собраться в одном месте).
Столица на несколько дней оказалась фактически в военном положении. Кажется, никогда раньше не было такого, чтобы был закрыт свободный въезд в город, все машины останавливали милиционеры с автоматами и проверяли документы.
Все эти события показывают, как сильно Лукашенко травмирован широкими народными протестами последних недель. Они за короткое время разрушили образ «народного президента», который создавался годами и десятилетиями. И, разумеется, он, делая ставку на голую силу и страх, хочет запугать общество, которое глотнуло свободы, загнать его обратно. В некотором смысле это дает нужный властям эффект.
Однако есть и обратная сторона, существуют и негативные последствия грубого силового сценария. Во-первых, Лукашенко не удалось скрыть собственный страх от населения. Обыватель вдруг неожиданно для себя увидел испуганную власть, которая довела саму себя до состояния воинствующего психоза. А в такой ситуации нередко «сносит крышу». И это не обязательно свидетельствует о силе существующего режима. Ведь сильная власть не переходит границу необходимой обороны.
Во-вторых, власти собственными руками разрушают конструкт стабильности, которым еще недавно они сильно гордились. Если в столице фактически вводится военное положение, город заполнен вооруженными формированиями, милиционеры ходят с автоматами, то о какой стабильности можно вести речь? Эта страна в состоянии больших волнений.
В-третьих, объявляя врагами всех, кто выходит на улицу с протестом, власти фактически делигитимизировали, отождествляя с оппозицией и боевиками, тех людей, которые целый месяц в регионах протестовали против декрета №3. А им сочувствовало едва ли не большинство населения. Развернув упорную борьбу с оппозицией, власти рискуют оказаться в состоянии войны с народом. С учетом того, что общество за последний месяц сильно политизировалось, силовой разгон акции 25 марта может породить большую ненависть к власти. Известно же, что от любви до ненависти всего один шаг.
Какие последствия? Лукашенко пришел к выводу, что либерализация, даже косметическая, в сочетании с глубоким социально-экономическим кризисом — это опасный коктейль. Поэтому, думаю, с игрой в какой-то новый образ Беларусь покончила.
Вслед за косметической либерализацией пала смертью храбрых и мягкая белорусизация. Обратите внимание, на роль боевиков назначили не каких-то представителей пророссийских организаций, например, тех же казаков, которые устраивают многочисленные лагеря для молодежи. Об этом много писали независимые СМИ. Нет, на эту роль взяли людей из национально-демократического лагеря, белорусскоязычных.
Непонятная величина — как повлияют последние события на отношения с Западом? Пока ЕС и США было не до Беларуси.
Таким образом, Лукашенко стремится вернуть общество назад. Но можно ли войти в одну реку дважды?
Читайте также мнение Юрия Дракохруста: 25 марта: Ловушка захлопывается
С другой стороны, многое беспрецедентно. Кажется, никогда раньше власть не устраивали таких превентивных репрессий накануне Дня Воли, не было такого масштаба запугивания общества боевиками и «кровавым Майданом».
Никогда раньше правоохранительные органы не «шили» так грубо уголовное дела по статье «массовые беспорядки» до самой акции 25 марта. Даже после 19 декабря 2010 года преследование оппозиции базировалось на настоящем факте — разбитых дверях в здании Дома правительства. Зацепившись за него, власти уже после накручивали обвинения. Теперь дело «Белого легиона» клеится вообще на пустом месте, абсолютно искусственно. Задержали невиновных людей, которые ни сном ни духом не причастны к тому, в чем их обвиняют. И это уже напоминает 1937 год.
Пока не известно количество задержанных 25 марта. Но, судя по всему, цифра пострадавших приближается к той, которая фигурировала в трагическую ночь с 19 на 20 декабря 2010 года. Разница лишь в том, что сегодня акция была абсолютно мирная (строго говоря, и акции же не произошло, людям не дали собраться в одном месте).
Столица на несколько дней оказалась фактически в военном положении. Кажется, никогда раньше не было такого, чтобы был закрыт свободный въезд в город, все машины останавливали милиционеры с автоматами и проверяли документы.
Все эти события показывают, как сильно Лукашенко травмирован широкими народными протестами последних недель. Они за короткое время разрушили образ «народного президента», который создавался годами и десятилетиями. И, разумеется, он, делая ставку на голую силу и страх, хочет запугать общество, которое глотнуло свободы, загнать его обратно. В некотором смысле это дает нужный властям эффект.
Однако есть и обратная сторона, существуют и негативные последствия грубого силового сценария. Во-первых, Лукашенко не удалось скрыть собственный страх от населения. Обыватель вдруг неожиданно для себя увидел испуганную власть, которая довела саму себя до состояния воинствующего психоза. А в такой ситуации нередко «сносит крышу». И это не обязательно свидетельствует о силе существующего режима. Ведь сильная власть не переходит границу необходимой обороны.
Во-вторых, власти собственными руками разрушают конструкт стабильности, которым еще недавно они сильно гордились. Если в столице фактически вводится военное положение, город заполнен вооруженными формированиями, милиционеры ходят с автоматами, то о какой стабильности можно вести речь? Эта страна в состоянии больших волнений.
В-третьих, объявляя врагами всех, кто выходит на улицу с протестом, власти фактически делигитимизировали, отождествляя с оппозицией и боевиками, тех людей, которые целый месяц в регионах протестовали против декрета №3. А им сочувствовало едва ли не большинство населения. Развернув упорную борьбу с оппозицией, власти рискуют оказаться в состоянии войны с народом. С учетом того, что общество за последний месяц сильно политизировалось, силовой разгон акции 25 марта может породить большую ненависть к власти. Известно же, что от любви до ненависти всего один шаг.
Какие последствия? Лукашенко пришел к выводу, что либерализация, даже косметическая, в сочетании с глубоким социально-экономическим кризисом — это опасный коктейль. Поэтому, думаю, с игрой в какой-то новый образ Беларусь покончила.
Вслед за косметической либерализацией пала смертью храбрых и мягкая белорусизация. Обратите внимание, на роль боевиков назначили не каких-то представителей пророссийских организаций, например, тех же казаков, которые устраивают многочисленные лагеря для молодежи. Об этом много писали независимые СМИ. Нет, на эту роль взяли людей из национально-демократического лагеря, белорусскоязычных.
Непонятная величина — как повлияют последние события на отношения с Западом? Пока ЕС и США было не до Беларуси.
Таким образом, Лукашенко стремится вернуть общество назад. Но можно ли войти в одну реку дважды?
Читайте также мнение Юрия Дракохруста: 25 марта: Ловушка захлопывается